Куда улетают драконы - [122]

— Лучше б в подземелье осталась, — буркнула я, втягивая густой запах мокрых стен.

— Умереть всяко лучше.

Я много раз представляла себе нашу встречу. Думала, что сказала бы отцу, если бы он оказался жив. И он отвечал мне голосом пустых надежд. Но ни разу, даже в самых страшных видениях и догадках, я не предполагала, что мой отец окажется мне чужим. И не просто чужим…

Я уставилась в пустую стену, покрытую тёмным накатом, и разрыдалась в никуда. Слёзы быстро заволокли взор, и мне стало казаться, будто я снова в темнице, а произошедшее — лишь галлюцинация от истощения. В самом деле: не могло такого случиться. Леан не мог нас спасать: сам ведь потащил за собой и в ловушку заманил. Да и отец мой не мог оказаться там. Мама говорила, что он умер. Странно, что будучи в числе живых, он ни разу за пятнадцать лет не поинтересовался, как я. И не помог…

Растерла слёзы по коже, и перед глазами снова проступила пустая стена чужого дома. Убедившись, что не становлюсь безумной, я взвыла. Боль и обида шли горлом, раздирая его в кровь. Боги Вездесущие, не может мой отец быть чудовищем! Не может! И быть замешанным в грязных делах с исчезновением тёмных студентов — тоже!

Зачем ему это? И, если я выясню, что ему надо, поможет ли мне это?!

Я шмыгнула носом. Что бы ни происходило вокруг, времени мало. Через десять дней Ними и Леан умрут. Непонятно во имя чего, но умрут. И наш круг, что должен сомкнуться снова, разорвётся. И мы пойдём связанными по новому пути. Переродимся, чтобы снова тянуть друг друга из забвения. Через боль.

— Замарашка, — произнёс дерзкий мальчишечий голосок. — Ты что плачешь?

Я дёрнулась и подскочила. В углу комнаты стоял Джонатан, и его чёрные очки вызывающе блестели. Наверное, я выла так громко, что не заметила, как он зашёл.

— Тебе тут одежду передали, — он ткнул худым пальцем в стопку белой одежды. — Я тоже сейчас в сад иду. Подождать тебя? Папа сказал, что ты можешь меня по анатомии и алхимии подтянуть. Хотя мне кажется, что тебе ещё самой учиться надо, — он наморщил нос и почесал переносицу под очками.

Я кивнула и собралась иди в ванную, когда услышала вслед:

— А чего плакала? И почему это папа тебя в своей комнате оставил? Не похожа ты на простую прислугу, — он подошел ближе. — Говори, кто ты? Папаня очередную куртизанку решил поближе к себе поселить?

— Он сказал, что тебе нужна няня, — пояснила я, соображая на ходу. — Я лишь по… По случайности попала сюда на работу. Я из Северного Ортогрона приехала. А ты где родился?

— А тебе это зачем? — насторожился мальчик. — Так почему не в комнату слуг? Почему к себе повёл? Думаешь, я совсем тупой, что не понимаю, когда меня обманывают?

— А почему не хочешь у отца своего спросить об этом? — я старалась сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипело. — Не очень вы на местных похожи. У твоего отца акцент.

— Иди мойся, нянька! Много болтаешь, — Джонатан отмахнулся и вернулся к окну. — Я на улицу хочу. И так выпускают из этой тюрьмы только дважды в неделю на занятия по травническому ремеслу.

— Наверное, далеко приходится ездить? — поинтересовалась я, словно невзначай. — Иначе с чего бы ему запирать тебя здесь.

— Несколько кварталов севернее. Там ещё драконье поселение. Знаешь клан Азоров?

Драконье поселение? Это уже интересно. Я-то Азоров не знала, а вот эбрисс Адонис… Сердце заколотилось так, что, казалось, мальчишка может его услышать. Может испытать судьбу? В конце концов, терять мне уже нечего.

— Азоры? — я мечтательно улыбнулась. — Да, конечно, слышала о них. Мой брат часто летает с ними.

— Брат? Старший? — заинтересовался мальчик и присел на подоконник. — Он тоже в почтовой службе работает? Ты тоже дракон?

— Да, мой старший брат, Адонис, — не стесняясь, соврала я. — Он тоже доставляет почту. А я, к сожалению, родилась пустой. И очень завидую ему, что летать умеет.

— А ты болтливая, — улыбнулся Джонатан. — Мне давно хотелось с кем-то пообщаться. Папа вечно занят, а тут никто больше не умеет разговаривать. Ты точно не его подстилка?

— Я похожа на подстилку? — показала перемазанные в глине волосы. — Думаешь, твой отец позарился бы на такую грязнулю?

Мальчик пожевал губы и засмеялся.

— Нет. Не похожа. Ты больше на нашего конюха похожа, когда он после таверны в свою халупу возвращается. Ладно, — он смягчил тон. — Только странно… Как-то не рвёшься ты смыть эту грязь, — Джонатан покосился на моё платье. — Неужели так приятно?

— Просто я давно ни с кем не разговаривала, — призналась я.

— Иди купайся, а то я тебя сам сейчас в душ затолкаю, — мальчик подошёл ближе. В его светлых волосах играли лучи алейна. — Почему ты мне кого-то напоминаешь?

Не дожидаясь, пока Джонатан догадается, я рванула дверь ванной. Долго стояла под струями теплой воды, пытаясь привести себя в порядок. Раздирала кожу мочалкой, сея кровавые царапины; натиралась мылом, выгоняя смрад темницы.

Волосы не прочёсывались. Никак. Грязь и колтуны склеили их настолько, что птицы могли бы отложить у меня на голове яйца. Удивительно, как там ещё вши не завелись!

Выругавшись шёпотом, я нащупала на полке большие ножницы. Перерубила свалявшиеся пряди почти у самого основания. И лишь когда тяжёлые и длинные валики сбившихся волос рухнули на пол душевой, из глаз потекли слёзы. На кого я теперь похожа?