Куда ты скачешь гордый конь… - [5]

– Сыновьями Солнца? – переспросила Малка.

– Сыновьями Света, – повторила Артемида, – Так вот, в те далекие времена, когда на небе стояли звезды созвездия Овна, шумного, прямого, упрямого Овна, а люди называли это время эрой Овна, которая уже прощалась с этим миром. Когда на смену ей, в двери уже стучалась эра Рыб, молчащих и дышащих тайной воды, тогда жил этот древний мудрец. Долго жил он на свете, много повидал, много знал. Говорят, что получил он знания от самой Дочери Звезды.

– Артемиды? – опять не удержалась Малка.

– Тогда уж Мараны Богини Тьмы, – поправила ее Свобода.

– Дочери Звезды, – спокойно продолжила Артемида, – Но мало ли чего говорят в народе, сам Мудрец такого никогда не говорил. Говорят, что знал он секреты древних Магов и Посвященных, секреты колдунов и чародеев, волхвов и друидов, но мало ли чего говорят в народе, сам он этого не говорил. Много было у него учеников, много знаний передал он другим, знаний как врачевать тело и душу, знаний, как говорить со своим Богом, без посредства жрецов и священников. Но более всего любил Цадик самого малого своего ученика, даже еще и не ученика, а пятилетнего послушника, которого привела к нему за ручку мать, видимо хотела, что бы малыш увидел свет Истины. Звали этого малыша просто Симеон, что и означало «послушник». Маленький Симеон еще не слушал серьезных проповедей Учителя, еще не изучал уроков бытия и знаний, он просто смотрел на мир широко открытыми глазами. Он пытался понять, что это за мир, и как его устроил Бог, для жизни в нем и Учителя и других учителей, что в Храме, и его самого маленького Симеона. Почему, почему не любит первосвященник Учителя, да и все священники не любят ессеев? Почему так много знает Учитель, но не идет в Храм? Но мысли быстро отлетали прочь, и он опять бежал в зеленые поля, где прохладный ветерок шевелил его шелковистые кудри. В одну из таких прогулок, Учитель позвал его и сказал: «Послушай сынок, наступает эра Рыб – эра молчания и милосердия, эра любви и сострадания, много чего произойдет за эти годы, будет суд и не станет меня, будет новый Храм, будут страшные войны, и будет мир. Наступает время тайн. Но это не мои тайны, а твои». Учитель ласково улыбнулся. Мальчик обнял его за шею, прижался к щеке и что-то хотел сказать, но Учитель приложил ему палец к губам и продолжил: «Ты будешь ждать меня, долго будешь ждать, ты будешь жить почти, что вечно. Жди я приду, ты увидишь Новый Храм, ты узнаешь новых Богов, ты станешь, стар и мудр, тебя так и назовут Мудрым, но ты жди». «Как же я узнаю тебя Учитель?» – спросил мальчик, он был мил и прост. «Когда родилась Дочь Звезды, он рассмеялся и смех долго звучал в Храме под названием Земля, когда ты услышишь смех в Храме – это буду я. Я приду вновь, чтобы взять на себя грехи людей, чтобы искупить их, что бы дать людям Новый Завет. Запомни малыш, я рассмеюсь в Храме, и ты услышишь и расскажешь об этом моим ессеям – агнцам божьим, ты скажешь им, что я вернулся». Старик тяжело вздохнул, он знал то, о чем говорил, он видел далеко вперед, чему и учил старших учеников, это не прибавляло ему радости, но прибавляло веры. Он распрямился и пошел, такой Великий и Мудрый пошел навстречу заходящему солнцу, будто хотел раствориться в его лучах. А Симеон побежал к матери, рассказать про великую тайну, которую ему поведал Цадик, он еще не умел хранить тайны, он еще был малышом.

– Это было на Заре Богов? – склонив голову к плечу, спросила Малка.

– Шли годы, – не отвечая ей, продолжала Богиня, – Первосвященник и святой суд осудили Учителя Праведности и распяли его на кресте в городе Иерусалиме на горе Голгофа, менялись цари и царицы, маленький Симеон вырос и стал называться Мудрым. Он исполнил завет Учителя и с самыми доверенными ессеями укрыл завещанные ему знания в горах и пещерах, прибавив к ним все знания, что сам приобрел за эти годы. Он увидел разрушение Старых Храмов и увидел Новые Храмы, он увидел разрушение монастырей ессеев, он почти уже устал жить. Старый Мудрый Симеон редко бывал в Новых Храмах, он не любил их, не любил новых жрецов, которые пышностью своей затмевали царей. Он вообще перестал бы ходить в Храм на скале, если бы не обещание Учителя вернутся, хотя может тот, просто пошутил над малышом.

– Это время безверья? Время протеста и смут? – тихо уже не ожидая ответа, спросила ведунья.

– В один из осенних дней, – голос Артемиды продолжал журчать как спокойный ручей, – Он проходил по общему двору Храма, беседуя со своей старой знакомой пророчицей Анной, старой во всем даже в прожитых годах, которые уже и не считал никто, и вдруг…Тихий, но звонкий смех раздался под сводами Храма. «Тихо Иисус, ты же в Храме», – шепот матери потушил смех мгновенно. Симеон вздрогнул, сначала не поверил, но уже помолодел лет на сто, стал выше ростом, и в глазах загорелся огонь. Он повернулся к младенцу, протянул ему руки и тот улыбнулся ему в ответ. «Вот ты и вернулся Учитель» – произнес старик, – «Я так ждал тебя. Я много теперь знаю, Благословляю тебя на дела твои, и пусть хватит тебе сил и веры выполнить их». Он поцеловал младенца и мать его, поклонился и вышел из Храма. Больше никто и ни когда не видел Мудрого Симеона в Храме. Молва говорит, что он ушел туда в пещеры, где жили ессеи, и стал учить нового мальчика имя, которому было – Иоанн. Он учил нового Мудреца и ждал, когда придет к нему тот, кого он благословил в Храме, что бы вручить ему ключ к тайне и таинствам эры Рыб. Говорят, он дождался и ушел после этого навстречу лучам заходящего солнца.