Куда ты пропала, Бернадетт? - [3]
Первый пункт плана – переделать эмблему «Галер-стрит». Я тоже обожаю отпечатки ладошек из клип-арта, но давайте поищем образ, который будет больше соответствовать идее успеха. Может, герб, разделенный на четыре части, с изображениями Спейс-Нидл[2], калькулятора, озера и еще чего-нибудь, допустим, бейсбольного мяча. Я просто набрасываю идеи, окончательный выбор за вами.
Второй пункт плана – провести бранч будущих родителей (ББР), на который мы постараемся зазвать элиту Сиэтла, то есть родителей-«мерседесов» (нравится мне это выражение). Одри Гриффин, мама одного из учеников «Галер-стрит», великодушно предложила свой дом в качестве площадки для этого собрания (от рыбозавода лучше держаться подальше).
Во вложении вы найдете электронную таблицу с перечислением родителей-«мерседесов» Сиэтла. Посмотрите и скажите, кого из них вы сможете доставить на ББР. Это приказ. Нам нужно набрать критическую массу, чтобы потом везде раззвонить об этом приеме и тем самым привлечь других «мерседесов». Увидев друг друга, они перестанут воспринимать «Галер-стрит» как школу второго эшелона. Заявления о приеме к нам так и посыплются.
Но вернемся к нашим баранам. Я составляю приглашения. Жду от вас имена – как можно скорее. Мы должны провести этот бранч до Рождества. Ориентировочная дата: 11 декабря, суббота. У нас есть все шансы устроить офигительный праздник!
Привет!
Олли-О
Том!
Я подрезала в саду многолетники и сажала кое-какие зимние растения – готовилась к школьному приему, который состоится у нас дома 11 декабря. Решила перемешать компост и была атакована ежевичными плетями!
Я в шоке. Они снова здесь! Причем не только в компостной куче, но и в моих высоких овощных грядках, в теплице и даже в ящике с червями. Вообразите себе мое отчаяние! Ведь всего три недели назад я заплатила вам небольшое состояние за то, чтобы вы их ликвидировали (возможно, для вас 235 долларов – это пустяк, но для нас – очень даже немаленькие деньги).
В вашей рекламе сказано, что вы гарантируете результат. Раз так, не могли бы вы вернуться и выкорчевать ежевику к 11 числу, на этот раз окончательно?
Всех благ! Угощайтесь мангольдом.
Одри
Одри!
Я удалил на вашем участке всю ежевику. Плети, о которых вы говорите, ползут от соседнего дома, стоящего выше по склону. Их ежевика пролезает под забором и проникает к вам в сад. Мы можем остановить ее, выкопав по границе участка траншею и залив ее бетоном, только траншея понадобится в пять футов глубиной, и работа обойдется вам в кругленькую сумму. Можно, конечно, попробовать гербициды, но не уверен, что вы на это согласитесь – у вас же черви и овощи.
На самом деле нужно, чтобы соседи тоже выкорчевали свои плети. Впервые вижу столько одичавшей ежевики в черте Сиэтла, особенно на Холме королевы Анны, с вашими-то ценами на жилье. На острове Вашон мне как-то показывали дом, у которого из-за ежевики весь фундамент растрескался.
Кусты у ваших соседей растут на крутом склоне, а значит, им понадобится специальная машина. Я рекомендую «Боковой корчеватель CXJ для склонов». Правда, у меня такого нет. Другой вариант (на мой взгляд, самый надежный) – крупные свиньи. Можно взять парочку напрокат, и за неделю они наверняка изведут всю ежевику. Вообще эти свиньи ужасно милые.
Хотите, я поговорю с соседями? Просто постучу к ним в дом. Хотя там, похоже, никто не живет.
Жду ответа.
Том
От кого: Су-Линь Ли-Сигал
Кому: Одри Гриффин
Одри!
Я тебе говорила, что теперь езжу на работу на корпоративном автобусе? Угадай, с кем я ехала сегодня? С мужем Бернадетт, Элджином Брэнчем! (Почему мне приходится экономить и пользоваться корпоративным транспортом «Майкрософта» – понятно. Но Элджину Брэнчу?) Я его не сразу узнала – ведь в школе мы видели его очень редко.
В общем, оставалось всего одно свободное место, как раз рядом с Элджином Брэнчем, у окна. Я сказала: «Извините». Он сидел и колотил по клавишам своего ноутбука. Подвинул колени, но даже глаз не поднял. Ну хорошо, он – вице-президент восьмидесятого уровня, а я всего лишь скромный администратор. Но большинство мужчин приподнялись бы, пропуская женщину. Я протиснулась мимо него и села.
– Похоже, – говорю, – погода наконец-то налаживается.
– Вот и прекрасно.
– Скорее бы уже, – говорю, – Праздник мира.
Он слегка вздрогнул – явно не понял, кто я такая.
– Я мама Линкольна. Из «Галер-стрит».
– Ах да, конечно! С удовольствием поболтал бы с вами, но должен отправить срочное письмо.
И воткнул в уши наушники. Демонстративно! Я же видела, что они у него даже не подключены! Прилип к своему ноуту и молчал до самого Редмонда[3].
Что же получается, Одри? Все эти пять лет мы без конца обсуждали, до чего противная эта Бернадетт, а оказывается, муж у нее ничуть не лучше – такой же грубиян и невежа! Я здорово удивилась и, как только пришла на работу, полезла в интернет – поискать, что там есть про Бернадетт Фокс (не понимаю, почему я этого раньше не сделала, особенно с учетом нашего с тобой любопытства, явно нездорового). Всем известно, что Элджин Брэнч – руководитель проекта «Саманта-2» в «Майкрософте», и соответствующей информации в Сети навалом. Но вот что касается его жены – никаких следов! Единственная обнаруженная мною Бернадетт Фокс живет в Калифорнии и работает архитектором. Я перепробовала все комбинации: Бернадетт Брэнч, Бернадетт Фокс-Брэнч. И что же? О существовании нашей Бернадетт, мамаши Би, интернет не знает ровным счетом ничего! Согласись, в наше время это надо постараться!
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?
Этот роман покрывает весь ХХ век. Тут и приключения типичного «совецкого» мальчишки, и секс, и дружба, и любовь, и война: «та» война никуда, оказывается, не ушла, не забылась, не перестала менять нас сегодняшних. Брутальные воспоминания главного героя то и дело сменяются беспощадной рефлексией его «яйцеголового» альтер эго. Встречи с очень разными людьми — эсэсовцем на покое, сотрудником харьковской чрезвычайки, родной сестрой (и прототипом Лолиты?..) Владимира Набокова… История одного, нет, двух, нет, даже трех преступлений.