Кубок Нерона - [45]

Если банк у Королевского сада напоминал улей, то Банк Океании — храм. Серьезные люди в темных костюмах сновали по коридорам и закоулкам с толстыми и тонкими папками. Дамы в сером и коричневом сидели за пишущими машинками и дисплеями компьютеров — вылитые учительницы начальных классов времен моего детства. Ни громких голосов, ни неуместной спешки. Храм мамоны. Единственное, что наводило на мысль об Океании, была фреска на дальней стене, изображавшая тихую лагуну, в чистые воды которой гляделись высокие пальмы.

Я подошел к пожилому сотруднику, сидевшему за длинной стойкой чуть в глубине «храма». Он вопросительно взглянул на меня поверх пенсне в золотой оправе.

— Oui, Monsieur?[54]

— Я по поводу счета. Цифрового счета.

Вопросительная мина сменилась улыбкой, в глазах мелькнуло заговорщицкое выражение.

— Понимаю, мосье. Вы хотите воспользоваться нашими услугами, чтобы соблюсти максимум секретности при передаче вклада.

— Не совсем так. Я хотел бы получить деньги.

Ах вот что. Секунду.— И он куда–то позвонил.

Через несколько минут к нам вышел невысокий мужчина, похожий на метрдотеля из тех, что служили в солидных гостиницах лет этак тридцать назад.

— Добрый день. Мое имя Дюпон. Я руковожу здесь небольшим отделом, который занимается такого рода операциями.

Он едва заметно поклонился, потер руки, словно предвкушая роскошный обед, и жестом пригласил меня в контору.

Мы сели у длинного стола заседаний. Он выжидательно смотрел на меня. А я нервничал. Вдруг моя догадка, мой shot in the dark пробьет мимо цели — что тогда? Явится полиция и арестует меня за обман? В нынешней ситуации это мне совершенно ни к чему. Меня подозревают в двух убийствах, а я тайком выехал из Швеции, купив билеты на чужое имя. И летел через Лондон, вместо того чтоб воспользоваться прямым рейсом или хотя бы обычным путем через Цюрих. Да и сцапают меня при попытке снять деньги с фальшивого счета. Тут даже Калле Асплунд не выручит.

— Речь идет об одном счете,— сказал я и кашлянул.— Я поместил у вас некоторые суммы...

Я достал бумажник и подал ему листок гостиничной бумаги, на котором черным фломастером аккуратно записал тот номер. Я вообще предпочитаю фломастеры шариковым ручкам, ведь почерк у меня и так ужасный, а тут еще шарик скользит по бумаге, словно по льду. Кстати, памятуя о разговоре со стокгольмским прияте–лем–банкиром, я предусмотрительно надел темный костюм. Строгий темный костюм, белую рубашку и скромный галстук.

Он взял листок, внимательно и серьезно прочел цифры. Посмотрел на меня.

Сердце готово было выскочить у меня из груди, во рту пересохло. Неужели он сейчас вызовет охранников, а там и полицию?

Дюпон встал и с листком в руке подошел к большой стальной двери на длинной стене кабинета. Повернул диск наборного замка. Дверь отворилась, пропуская его, и закрылась вновь.

Но опасность покуда не миновала. На столе красного дерева стоял графин, и я налил себе воды. Вкус был затхлый. У других его клиентов совесть, похоже, чище, чем у меня, им не нужно было пить ради успокоения нервов. Может, коротышка–директор ушел нарочно, чтобы позвонить в полицию? Может, побоялся звонить при мне — вдруг я вооружен?

Наконец стальная дверь открылась, и появился он. Один. Без полицейских. Если раньше он был учтив и любезен, то теперь держался чуть ли не подобострастно.

— Мосье,— сказал он и поклонился,— если вы хотите забрать все сразу, то, боюсь, нам придется просить вас подождать несколько дней.— Он с тревогой взглянул на меня.

— Вот как?

— Подобные суммы, как вы понимаете, требуют определенной процедуры.

— Да–да, конечно, я понимаю,— соврал я, хотя совершенно ничего не понял. Что же он все–таки имел в виду?

— Некоторые операции мы безусловно можем выполнить немедля,— быстро сказал он, просительно глядя на меня.— Так что если вы желаете...

Я молчал, лихорадочно раздумывая, проигрывая варианты. Главное сейчас — не ошибиться, не вызвать у него подозрений.

— Я заставил вас ждать,— извинился он.— Но мы не можем передать такие щекотливые и доверительные операции компьютерам, вот и пришлось проверять все по особым книгам. Как видите, они хранятся здесь весьма надежно.

— Ну что вы, ничего страшного,— благосклонно изрек я.— Я высоко ценю, что у вас тут не каждый доберется до компьютеризованной информации.

И мы обменялись улыбкой.

— Увы, в наш электронный век действительно трудно защититься от махинаций,— вздохнул он.

Как я понял, он тосковал по тем временам, когда молодые банковские клерки, стоя за высокими конторками, заполняли толстые кожаные книги бесконечными столбцами выведенных бисерным почерком цифр.

— Я взял на себя смелость пригласить сюда нашего директора, мосье Дантона. Он, безусловно, будет рад предложить свои услуги и помощь столь солидному клиенту.

Лжет? Хочет задержать меня до приезда полиции, вынудить остаться?

— Не каждый день мы оперируем вкладами такого масштаба. Пятьсот миллионов долларов — это не шутка.

Он опять улыбнулся мне умильной улыбкой метрдотеля.

ГЛАВА XVI

Я постарался ничем не выдать своего изумления. Пятьсот миллионов долларов? Три миллиарда шведских крон! Немыслимая сумма. Как выглядят несколько миллионов и что можно на них приобрести, я еще более–менее мог себе представить, но три миллиарда! Три тысячи миллионов. Даже если тратить по три миллиона в год, все равно на тысячу лет хватит. «Мысли мои смешались», как писали в старых романах, да–да, именно это и произошло со мной в отделанной дубовыми панелями конторе женевского банка.