Кублерос - [8]

Джон был настоящим военным, обладал недюжинной мощью и силой. Частенько днем уходил бродить по пригороду, пару раз ходил и в Город. Один раз был ночью, как я его не отговаривал. Вернулся под утро, шатаясь. От левого глаза через нос и к губе была глубокая царапина. Ничего не объясняя, он рухнул на кровать и пролежал два дня. Ночью наверх мне пришлось тащить его на себе.

– Черт, Саша…

– Так черт, или Саша? – я налил ему воды и протянул. Джон с жадностью вылакал три чашки, даром что не пил два дня, пока спал.

– Ты должен это увидеть.

– Что?

– Ночной Город.

Мда… крыша поехала у янки. Насмотрелся я на мертвяков и здесь, когда однажды днем заснул в кресле третьего этажа, забыв поставить будильник на ручных часах. Проснулся от скрипа открывающейся входной двери и хрипа мертвой глотки, обладатель которой сейчас входил в квартиру, в которой я сладко прикорнул. Адреналин у меня тогда взыграл… Я как можно бесшумней залез в шкаф. И всю ночь простоял в этом чертовом шкафу, слушая, как за незакрытой тонкой деревянной дверцей бродят мертвяки, мои бывшие соседи. И в щель я смотрел. Их лица, покрытые струпьями, мне потом долго снились. Повезло мне тогда, просто повезло. С тех пор я никогда не забываю ставить будильник…

А сейчас я просто бродил по центральной улице Города, когда то бывшей самой шумной и оживленной. Сама улочка неширокая, наискосок шагов пятнадцать. По краям ее стояли многочисленные магазины и закусочные, ночные клубы и кафе. Я сюда выбирался просто чтобы побродить по пустым улочкам, зайти посидеть в случайное здание, но на ночь всегда уезжал обратно. Странно, но факт – зомби после захода солнца бродили везде и всюду, кроме моей квартиры.

Любопытство – бич человека… Что я здесь делаю? Зачем пришел? Джон сказал, что можно забраться на любое здание и будешь в безопасности.

До заката была еще пара часов, броди – не хочу. Я и не хотел. Просто вышел на перекресток у центральной улицы, лег и смотрел в небо без единого облака. Заражению подверглась вся атомсфера, вплоть до верхних слоев, это как то и повлияло на образование облаков, по рассказам Джона. Климат не изменился, по меньшей мере пока. Хотя… вот уже октябрь, а холода так и не наступают. Ладно, поживем – выживем – увидим.

Начало смеркаться. Пора бы забраться куда-то повыше… Я выбрал крышу торгового комплекса рядом. Забраться туда было делом десяти минут. Высота – три-четыре этажа, должно хватить. Не слишком близко, чтобы меня увидели, не слишком далеко, чтобы не увидел я. Итак, пять минут… три… одна… все.

Солнце спряталось за крышами. Стало тихо. Вдруг, по улицам пронеслось звякание. Я пригляделся через объектив фотоаппарата. Подаренный Джоном, он мог отчетливо снимать в кромешной тьме.

Через объектив я увидел, как послетали крышки люков канализаций и оттуда полезли Они – мертвецы. Сотни фосфорецирующих не мигающих глаз. Мне стало очень неуютно на своей крыше. А мертвяки все лезли и лезли. Но вот поток, бьющий из недров города, иссяк, вылезли все зомби до единого. И минуты две они просто стояли без движения.

А потом случилось страшное. Они… пошли. Некоторые объединялись по двое и шли вместе. Кто-то бежал, кто-то присаживался на скамейки. Не веря своим глазам, я смотрел на подъезжающий к остановке автобус. За рулем обшарпанного транспорта сверкал глазами силуэт… Зомби вел автобус! Ревели моторы, по дорогам неслись машины. Фары не горели, но водители в них не нуждались.

А автобус между тем подьехал к остановке, невозмутимо распахнул дверцы. Толпа зомби с остановки ринулась внутрь, расталкивая друг-друга.

Город… жил? Зомби переходили улицу, заходили в магазины, в торговый центр подо мной, здоровались и даже переговаривались – до меня доносились хрипы и стоны. Я лишь успевал щелкать один кадр за другим.

Вдруг в центре улицы послышался лай. Я быстро перевел объектив туда – собака! Каким то чудом выжившая овчарка громко лаяла посреди улицы. Поток зомби вдруг остановился. А после… ринулся на собаку. Зомби навалились кучей, через полминуты на асфальте осталось только красное пятно и «жизнь» вновь потекла как и раньше.

Остаток ночи я провел в полуобмороке. Мне все же хватило самообладания ничем себя не выдать, а с рассветом еще и вернуться домой. Красное пятно на асфальте я обошел издали, не мог на него даже смотреть.

Джон встретил меня с бутылкой виски в одной руке.

– Ты видел это?

– …

– Выпей.

– Угу.

– Я знаю, что это такое. У нас в памяти всегда есть ячейка для текущего дня. Мы пассивно помним события, происходящие в нем, свои действия в этот день. После заражения, мозг начал работать именно с этим участком мозга, но как бы «воспроизводя» записанное. Все эти люди обречены день за днем повторять действия, производимые ими за день до их физической смерти. Вот такая вот, брат, комедия.

– И надолго это?

– Пока ткани не распадутся.

Я расхохотался. Джон недоуменно посмотрел на меня, уж не тронулся ли? Отсмеявшись, я молчал полминуты.

– Знаешь, Джон… Для некоторых ничего и не поменялось

– В смысле?

– Большинство людей день за днем делают одно и то же. Пока… ткани не распадутся. А сейчас они всего лишь окончательно умерли.