Кублерос - [6]

– Не заметили? – хитро усмехнулся Джек. – Сейчас я увеличу нужный фрагмент и повторю запись.

Пара манипуляций над пультом управления… запись опять пошла. Да, действительно – вот парк, в котором все и произошло. Вот две фигуры. Пара секунд, и они уже унеслись за область экрана.

– Опять не заметили? – весело оглядел зал Джек. – Еще один раз. Повторяю только нужный фрагмент.

Запись. Парк. Деревья. Два человека, в которых можно было узнать Алекса и Роджера. На лице Роджера ярость, он уже находился в состоянии прыжка на Алекса, его рука была действительно выброшена вперед. Однако…

Джек еще более замедлил запись и снова запустил ее. И. В отношении. К запущенной. Записи. А значит. И. К едущему. Поезду. Роджер. Остался. Висеть. В воздухе.

А вот Алекс напротив, медленно сдвинулся вправо со всей окружающей обстановкой, и словно смел Роджера, наткнувшись в начале на его кулак. На его кулак. Наткнувшись.

Джек заговорил быстро, так четко выговаривая слова, словно произнося чудную скороговорку.

– И, учитывая факт, что в данный момент времени, мы все находимся в физической системе поезда, относительно которой и обязаны… – Джек сделал особый упор на последнее слово и сделал секундную паузу. – …принимать решения, также принимая во внимание данную запись, подлинность которой не составляет никаких сомнений и подтверждает все сказанное мною ранее, я требую следующее: – голос Джека стал торжественным. – Признать Алекса Лестаса виновным в нанесении физического вреда моему клиенту. Вред был нанесен правой кисти Роджера Парсинкена путем толчка грудью в кисть.

“Толчка грудью в кисть.” – отдались слова эхом в голове прокурора Джона. – “Грудью. В кисть… Он… безумен?”

– Повреждение кисти было доказано еще на первом заседании. – продолжил Джек, махая медицинской справкой. – Также, я требую возмещения медицинской помощи, возмещения морального ущерба вследствие перенесенных переживаний потерпевшему – Роджеру Парсинкену. Также, заключения Алекса Лестаса в тюрьму нестрогого режима, на минимальный срок – 3 месяца. Я считаю, что этого срока хватит ему, чтобы осознать свой проступок и…

Поднявшийся гвалт заглушил его речь. Люди – в основном, знакомые и родственники Алекса, вскочили со скамей и закричали. Алекс Лестас сидел на стуле и тяжело дышал. Прокурор держался за сердце и вытирал пот со лба белым платочком. Один судья сохранял спокойствие и невозмутимость. Оглядев «вагон заседания», он несколько раз пронзительно стукнул молотком по судейскому столу. Понадобилось добрых десять минут, но в итоге, все утихомирились.

– Суду ясна Ваша позиция. – скрипуче начал судья. – Сторона обвинения не возражала против проведения заседания на поезде Торнадо-120?

Сторона обвинения сидела, уставясь в одну точку. Бесполезный платочек оттопыривал нагрудный карман.

– Сторона обвинения! Джон! – судья повысил голос.

– Нет… То есть, да… То есть, нет, я не возражал.

– Что же, прекрасно. – и судья замолк, по-прежнему что-то черкая в блокноте.

Наступила тишина, в которой было слышно только тяжелое дыхание прокурора.

А еще… в ней осязаемо ощущалась Ухмылка. И шла она от Джека Нельстево – из под очков, из под пол его шляпы, она заглушала все злобные и ненавидящие взгляды, которые силились до него добраться.

Только Алекс Лестас сидел и сверлил его бессмысленным взглядом.

Судья прокашлялся и заговорил:

– Принимая во внимание новые следственные материалы, и будучи вынужденным рассматривать произошедшее с новой точки зрения, исходя из физической системы отсчета ее местонахождения, а также установленных и приведенных здесь в качестве доказательства законов, суд постановляет…

Опять тишина. Все взгляды устремлены на судью.

– …признать Роджера Парсенкина потерпевшим в результате его стычки с Алексом Лестасом. Все предыдущие обвинения с него снимаются. Алекс Лестас признается виновным в нанесении Роджеру Парсенкину физического вреда…

Прокурор упал в обморок и рухнул со стула. Судья, глуховатый на правое ухо, не заметил этого и продолжил:

– …А именно его правой кисти, и приговаривается к двум месяцам тюремного заключения в тюрьме нестрогого режима округа Лейо.

– Ого! Этот там на обед подают устриц и креветок? – хохотнул Джек.

– Там. – эхом отозвался судья и тут же спохватился. – Адвокат, не отвлекайте судью от оглашения приговора!

Джек кивнул, всем видом выражая раскаяние.

– На этом заседание суда окончено. Данное заседание было завершающим по согласию обеих сторон – защиты и обвинения, так что дело закрыто. Приговор приводится в действие немедленно.

Стук молотка закрыл заседание.

За окном проносился тот самый парк. Парк Ровного Треугольника – главный Городской. Сейчас на улице стоял жаркий январь 2212.

«Самое время пойти и позагорать» – вдруг подумал Джек Нельстево, адвокат с семилетней практикой, которая не знала случая промаха и ошибки.

5. Эфир

Однажды я сдал кровь и убил 362 человека.

За месяц до этого мы с моим другом Кириллом нашли на антресолях бутылку советского эфира. Недолго думая, закрыли окна в комнате, заткнули щели между дверью и проемом и раскупорили.

Через пять минут Кирилл сидел на диване, плотно прижав ко рту пропитанную эфиром тряпку и шумно вдыхал, а я сидел и пускал кольца из вейпа, внимательно наблюдая за другом. Была странная зависимость – чем ровнее я пускал кольца, тем шумнее вдыхал Кирилл.