Кубики с пустыми гранями - [2]

Однажды утром рыбаки вышли из своих домов и обнаружили лодки лежащими на земле. Вода уходила, оставляя людям влажное дно, а вслед за озером шла княгиня в окружении песчаных шаманов и творила тёмное колдовство. Понадобилось целое лето, чтобы Байкал исчез — вытек в тайное подземное царство, скрывшись от людей. Часть воинов, не веря обещаниям князя о том, что никакой нужды в воде не будет и хватит оставшихся колодцев, составила заговор. Был среди них и лучник Таислав, но страх сделал из него предателя — он предал своих товарищей. Словно в насмешку над предателем, победа досталась заговорщикам.

Ведьма не пошевелила пальцем. С улыбкой она наблюдала за сражением и гибелью князя, а когда штурмующие ворвались в башню, обернулась птицей, сделала круг над замком и улетела. Таислава лишили имени и выжгли клеймо Безымянного на плече. Оно было магическим: отныне он не мог называться никаким именем, иначе потерял бы руку.

[1864 год. Деревня Глуховка Никольск-Уссурийского уезда Суйфунской волости.]

Старик Тарас высох, словно древняя монгольская мумия. Иногда их находили в горах к западу от деревни и сразу сжигали от греха подальше. Когда-то старик держал большое хозяйство, но со временем оно пришло в упадок: сыновья отправились искать исчезнувший Байкал да и сгинули, а жена умерла от неведомой болезни. От неё у старика осталась дочь Завиша — последний всполох чувств, поздний ребёнок и опора. Нынешним летом он нанял в работники приблудившегося бродягу. Чем глянулся перекати-поле нелюдимому Тарасу, в деревне не поняли. «Мог бы и своих нанять, коли нужда припёрла», — шептались односельчане.

В битом жизнью бродяге вряд ли бы кто из прежних знакомых узнал жизнерадостного лучника из Оймура. Лишь глаза его были по-прежнему остры и внимательны. Кочевая жизнь научила лучника наблюдательности, и скоро он стал замечать за хозяйской дочерью странность. Она носила при себе кубики, вырезанные из кости и едва выпадала свободная минутка, бросала их, как игроки бросают игральные кости. Вот только грани кубиков были абсолютно пусты — ни букв, ни символов.

Недели через три, приглядевшись к работнику, Тарас пригласил его разделить трапезу. Увидев, как хозяйка ставит на стол круглый сосуд с узким горлышком, в котором подают разогретую брагу, лучник понял: приглашён не просто так.

— Ты был воином, — пристально глядя на бродягу, произнёс хозяин. — Я вижу, как ты двигаешься. Но сейчас на тебе рваные сандалии и дырявые штаны, а люди называют тебя просто островитянином.

Тарас отпил глоток из глиняной чаши, давая гостю возможность сделать то же самое. Руки его тряслись, как бывает у очень старых людей.

— Мне стыдно, что я так долго живу, — печально сказал он, пряча их под стол.

— Старость не должна стыдится немощи, — почтительно произнёс лучник.

— Пещеры смерти давно уже зовут меня… Но долг перед дочерью не отпускает. Чтобы дойти до Пещер, мне теперь понадобится крепкий спутник: дорога туда идёт всё время вверх — иногда так круто, что приходится хвататься за корни, помогая себе руками.

За плату бродяга был готов отвести хозяина в горы, но тот предложил другую награду:

— Хочешь получить новое имя, островитянин? Я могу перед смертью отдать тебе своё.

Бывший воин кивнул: за имя он отнёс бы старика в горы бесплатно.

— Моей дочери уже тридцать зим, а она не замужем. Возьми её в жёны, воин, и станешь Тарасом.

— Ваша дочь не калека, уважаемый, — осторожно произнёс лучник, — а вы — не нищий. Почему же до сей поры никто на ней не женился?

Руки старика, казалось, затряслись ещё сильнее.

— Она — хранительница, — едва слышно произнёс он.

И, прочитав на лице собеседника непонимание, пояснил:

— Хранит ведьмин дар.

Островитянин отшатнулся — он понял, о чём говорит старик. Не будучи ведьмой, его дочь передавала дар, как другие передают наследственные болезни. И любой из её детей мог родиться колдуном или колдуньей.

— Женись на Завише! — торопливо заговорил хозяин. — Иначе я стану Живыми костями и буду искать тебя. Слышал о скелетах, что разгуливают ночами и питаются плотью одиноких путников? Им закрыта дорога к смерти. Три поколения женщин до неё рожали обычных детей, почему с моей дочерью должно случиться иначе?

[1879 год. Безымянный остров в Тихом океане. Рыбацкая деревушка.]

Корни тянулись по валунам и каменным россыпям, ища место, где можно врасти в землю и отыскать воду. Уродливыми щупальцами свисали с обрывов и душили друг друга, борясь за жизнь. Весной они обрастали крошечными листьями, не облетавшими до самой зимы. Затем горы надевали на каменные макушки жиденькие снежные шапки, а промозглый ветер пригонял худосочную тучу с мелкой снежной крошкой. Рыбаки считали корни шуги священными, подпоясывая разноцветными полосками ткани. Маленькая деревушка теснилась полусотней хижин у края моря. В мире стало мало древесины, и рыбаки строили хижины на каменных сваях, а лодки вязали из высушенного тростника, что приспособился к солёной океанской воде и был жёсток, словно гранит, и лёгок как перо. Между свай под днищами домов дремали в своих гнёздах прирученные бакланы, лежали лодки и сушились сети, напоминавшие в сумерках гигантские паутины. Остров плыл по океану, неся на себе три десятка горных вершин, покрытых зарослями корней.