Кто в замке король? - [6]

После короткого вояжа в сопровождении ликующих подданных новоиспеченного яро и его повруна пересадили в карету искусной работы - экипаж, который нечасто встретишь на улицах города, - и упряжка бодрых дарифов повлекла ее к резиденции яро, в район, откуда еще вчера стража незамедлительно вышвырнула бы и Окстона, и Лефарна.

Высоко на холме, прямо напротив хузваальской стены, словно ступени гигантской лестницы, торчали административные здания: одноэтажное - управление полиции, двухэтажное - администрация города, и трехэтажное, словно в насмешку называемое «дворец». Это было обшарпанное каменное строение, где до того жили члены ронзвааля и их семьи. Прежних жильцов уже выселили; по пути карета встретила телеги с рыдающими женами, детьми и кучами всякого барахла.

Теперь дворец стал резиденцией яро. Его встретил уже знакомый толстяк, церемониймейстер революции. Сейчас он был в роскошной голубой ливрее, расшитой золотом, и вышел к ним с низким поклоном.

– Какие указы желает издать ваша высокость? Окстон глянул на него с подозрением.

– Указы? Вы сказали, что яро делает то, что захочет. Чего это вдруг я должен сочинять какие-то указы?

– Я не говорю, что вы должны. Но если у вас возникнет такое желание, то моя обязанность - позаботиться о том, чтобы они были выполнены.

– Простите мое невежество и любопытство, - пробормотал Лефарн и сделал паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. Ему было нелегко осознать головокружительный скачок от гуранта до повруна. Он все еще ощущал себя простым коробейником. - А вы кто?

– Я Даггет, управляющий его высокости.

– Понятно. И зваалант, которого на рынке ждала столь печальная участь, тоже имел своего управляющего?

– Конечно.

– А кто был управляющим у него?

– Я, - учтиво ответил Даггет. - Управляющий - это пожизненная должность, какое бы правительство ни находилось у власти.

– И какие указы ожидаются от яро?

Даггет пожал плечами и не задумываясь сказал:

– Ну, например, указ о том, чтобы в течение десяти дней на площадях города даром раздавали пиво в честь избрания яро. Народ, разумеется, жаждет торжеств.

– Вот это мне по душе! - Окстон расхохотался, но тут же умолк: его посетила трезвая мысль. - А кто это пиво оплатит?

– Ваша высокость. Я имею в виду - правительство.

– И у правительства есть деньги, чтобы десять дней поить весь город? - осведомился Лефарн.

– Если его высокость прикажет, деньги найдутся.

Лефарна раздирали противоречивые чувства. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что ему нужно подумать.

– Перед тем как издавать столь важные указы, его высокости хотелось бы перекусить, - заявил он. - Кстати, мне тоже… Что нужно для этого сделать?

– Вам достаточно лишь приказать, - сказал Даггет. - Обед будет подан незамедлительно.

– Приказывать мы не привыкли, - сказал Лефарн. - Однако настоятельно просим.

Таких роскошных блюд Лефарн ни разу не пробовал ни на Нилинте, ни на базе Бюро, где к тому же и порции были спартанские. Отлично приготовленное мясо нескольких сортов, печеные овощи, взбитые в нежнейшее суфле, кувшины с вином и пивом, отдельный столик с соблазнительными фруктами, пирожными и пирогами. За обедом прислуживали пять пожилых слуг - трое мужчин и две женщины. Как только яства были расставлены на столе, Лефарн отпустил слуг, несмотря на их решительные протесты.

– Мы не привыкли есть под присмотром, - объяснил он.

Едва новоявленные правители остались одни, Лефарн прошептал Окстону:

– Говори тише. Нас могут подслушивать. Мы здорово влипли, и надо обсудить наше положение.

– Что ты несешь? Управляющий и слуги сделают все, о чем мы попросим.

– Во-первых, откуда тебе известно, что они на самом деле выполняют наши приказы? А во-вторых, они могут присоветовать нам сделать то, что восстановит людей против нас. Например, это пиво…

– Да кому это может не понравиться? Наоборот, я стану любимцем народа!

– Полюбят ли тебя трактирщики, если никто во всем городе за десять дней не купит и кружки пива? - спросил Лефарн. - А жены, чьи мужья с твоей легкой руки будут все десять дней являться домой «на бровях»? Трактирщики - самая влиятельная гильдия на Нилинте. А что касается жен - ты обратил внимание, сколько женщин было среди тех, кто бросал камни в ронзвааль?

– Так что же - мне теперь и шагу нельзя ступить?

– Прежде всего ты должен хорошенько обдумать последствия. Даггет - очень скользкий тип. Мы здорово влипли еще и потому, что дворец полон его приспешников, а мы не знаем, на кого он работает сам. Нам отчаянно нужны свои люди, только я не в состоянии придумать, как это устроить. Но без верных помощников мы будем полностью отрезаны от внешнего мира. У нас нет ни малейшего представления о том, что делается в городе и что думают горожане.

Окстон недоверчиво поглядел на своего повруна.

– Отрезаны? И что же мы будем делать?

– Доедать. Кто знает, сколько таких обедов выпадет на наш век. Они завершили трапезу и позвали слуг, а потом, переодевшись в панталоны, камзолы черного бархата и золотые плащи, вышли на балкон. Внизу, под плотной пеленой дыма, угадывались очертания грязного и тесного города. Зато за городской стеной открывался чудесный пейзаж: вырисовывающаяся вдалеке низкая горная цепь. Звааль был окружен горами.