Кто убил профессора Ф.Ф. Белоярцева? История "голубой крови" в зеркале прессы - [19]

9. Кто остановил "Голубую кровь"? Г. Иваницкий, Я. Колотыркин, А. Фокин, С. Ефуни, В. Шумаков ("Литературная газета", 17 августа 1988 г.)

Около двух лет назад наша газета опубликовала статью Л. Ивченко «Быть или не быть "голубой крови"?», в которой рассказала о злоключениях нового кровезаменителя, созданного сотрудниками ряда институтов АН СССР. На второй стадии клинических испытаний, разрешенных Фармкомитетом СССР, вмешались "непредвиденные обстоятельства", и работа, в результатах которой по сей день заинтересовано здравоохранение, была прервана. Соглашаясь с автором публикуемого ниже письма в редакцию, что точку в истории с перфтораном ставить рано, мы попросили высказаться по обсуждаемому вопросу ряд причастных к событиям ученых.

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

Ваша газета уже писала об этом. Препарат перфторан, названный журналистами "голубой кровью", был создан несколько лет назад по постановлению президиума АН СССР, которое подписал ее вице-президент Ю. Овчинников. Постановление обязывало два академических института — элементоорганических соединений и биофизики — разработать в рамках всесоюзной программы серию кровезаменителей. К ее реализации были подключены различные медицинские учреждения и промышленные предприятия. Созданием трех препаратов, основным из которых был перфторан, удалось опередить зарубежные фирмы, работающие в том же направлении.

Однако на заключительной стадии — в 1984 году — работы были заторможены, согласованный со всеми соисполнителями план на 1985–1990 годы в Госкомитет по науке и технике не поступил, а поэтапные итоги работы не обсуждались на президиуме АН СССР ни в 1983 году, как было предусмотрено все тем же постановлением, ни в последующие годы, несмотря на многочисленные напоминания. Всякий раз соответствующий пункт из повестки заседания президиума чья-то рука вычеркивала.

Почему?

Многие годы президиум АН СССР находился вне критики, в том числе в решении медико-биологических задач. Благодаря такой практике была создана легенда, что ни одна серьезная практическая работа в этой области не может быть сделана без участия Института биоорганической химии, которым руководил Ю. Овчинников. В согласии с легендой отпускались государственные ассигнования на строительство, выделялись значительные валютные средства.

Успех разработки перфторана становился прецедентом — он доказывал всем, что существуют и другие научные коллективы химического и биологического профиля, которые могут внести значительный вклад в медицину.

Не исключаю, что были также другие причины. Так или иначе, но вместо подлинной научной проверки и научных дискуссий на головы разработчиков перфторана посыпались разнообразные комиссии, с выводами которых авторов препарата и руководство института не знакомили. Одновременно с коллекционированием и преувеличением мелких ошибок, с подключением государственных и партийных органов начались административные репрессии.

Чтобы разобраться в происходящем, президент АН СССР А. Александров назначил комиссию под председательством академика Я. Коло-тыркина. Когда стало ясно, что она приходит к выводам, которые могут не устроить Ю. Овчинникова, последний отменил решение президента и комиссию ликвидировал…

В декабре 1985 года талантливый, энергичный ученый, главный разработчик искусственного кровезаменителя — препарата перфторан, доктор медицинских наук профессор Ф. Белоярцев покончил с собой, оставив записку, что больше не может жить в условиях клеветы. Три года руководимая им лаборатория находилась под следствием Прокуратуры СССР. Некогда сильный коллектив практически прекратил работу: одни сотрудники покинули институт, другие перешли в соседние лаборатории, оставшиеся были деморализованы, и лишь небольшая группа, понимая важность темы, продолжала бороться за сохранение научного направления и честь коллектива.

Кто выиграл в этой ситуации? Никто. А проиграли все! Стране и отечественному здравоохранению нанесен моральный и материальный урон. И остается немало вопросов, на которые до сих пор не дано правдивых ответов.

Почему не были заслушаны на президиуме АН СССР сотрудники лаборатории? Почему возникло негативное отношение бюро Серпуховского горкома КПСС к этой работе института и почему, кто стремился к келейному обсуждению отдельных ученых вместо открытого научного обсуждения их деятельности? Почему столь однобоко велось следствие различными сотрудниками правоохранительных органов по факту самоубийства Ф. Белоярцева? Почему появились грубо тенденциозные публикации в газете "Советская Россия”?

Да, сейчас ситуация меняется к лучшему. Но тень, брошенная на коллектив и на имя Ф. Белоярцева, не рассеивается. Начатая им комплексная программа "Перфторуглероды в биологии и медицине", столь важная для развития здравоохранения, практически свернута. Препарат перфторан так и не получил массового распространения, не дошел до пациентов, и люди продолжают умирать от черепно-мозговых травм, массивных кровопотерь, от неудачных пересадок почек, от занесенного с донорской кровью вирусного гепатита.

На июньском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС было сказано: нельзя допустить, чтобы перестройка в науке свелась к смене одних монопольных групп другими, но с теми же претензиями на "истину в последней инстанции". Однако основа "механизма торможения" в науке не ликвидирована, отсутствуют гарантии правовой защиты ученых от административных методов давления. И нет уверенности в том, что доставшийся нам в наследство от прежних лет способ использования партийных и правоохранительных органов для утверждения монополизма отдельных администраторов от науки вновь не наберет силу.