Кто такой духовный учитель - [15]

II

 Вы еще далеки от понимания ценности тех истин, что вам несет Учитель: слишком многие вещи представляют для вас гораздо большую ценность! И несмотря на то, что эти вещи делают вас несчастными и больными, вы находите их более важными, более привлекательными, более аппетитными. Конечно, вы свободны. Но без того света, что я вам несу, вы однажды увидите, в каком положении оказались!

Может быть вы думаете, что я преувеличиваю свою значимость. Думайте, что хотите! Вы знаете, что мне все равно – ценят меня или нет. Если я говорю с вами именно так, а не иначе, то только для того, чтобы вы не тратили время направо и налево и чтобы смогли наконец построить свое будущее на прочной основе. Иначе вы будете всю жизнь носиться за какими-то заманчивыми пустяками, а когда вы их заполучите, то они принесут вам только одни несчастья, потому что вы будете лишены того света, который позволил бы вам угадать их вредоносность. Отчего это неумение отличать одно от другого? Оттого, что вы не достаточно осознали ценность вашего Руководителя.

Во всяком случае знайте, что я не жажду командовать, я думаю лишь о том, чтобы управлять самим собой. Какое счастье я могу найти в порабощении других? Счастье для меня состоит совсем в ином. Кое-кто из вас просил меня быть таким, как те гуру, которые заставляют себя уважать и перед которыми раболепствуют. Они считают, что это слабость с моей стороны – что я себя так не веду. Что за странная мысль! Кстати, если и есть что-то, что меня шокировало у некоторых Учителей Индии, так это то, что они принимали раболепное отношение к ним со стороны своих учеников. Я даже сказал им: «Что за удовольствие вам видеть у своих ног этих несчастных? Кто вы такие, чтобы они простирались перед вами ниц? Я никогда бы не потерпел этого от своих учеников». И это правда, некоторые хотели броситься передо мной на колени, но я их тотчас же заставлял подняться. Эти гуру ничего не ответили мне на мои упреки, но я понимал, о чем они думают: они сами вели себя так по отношению к своему Учителю, и вполне естественно, что их ученики ведут себя так же по отношению к ним. Впрочем, я не хочу в это вмешиваться: такие привычки имеют тысячелетнюю традицию, и очень трудно объяснить индусам, насколько они шокируют европейцев.

Даже всевластный Учитель должен оставаться простым, и тот факт, что я прошу вас осознать ценность Руководителя, не изменит моего отношения к вам. Мне нравится обращаться со всеми братьями и сестрами с уважением и любовью. Даже если я вам что-то и говорю о значении моей работы с вами, я от этого другим не стану. А вот вы, возможно, изменитесь; и это как раз желательно, так как чем больше вы оцените мои слова и чем эффективнее претворите их на практике, тем больше вы продвинетесь вперед. Я же в любом случае, что бы вы ни делали, буду продолжать свою работу. Конечно, ваш прогресс мне на руку, потому что благодаря ему у меня будет больше друзей. Но особенно от этого выиграете вы, так как, посеяв семена, вы сможете однажды собрать урожай плодов.

Итак, не сочтите за слабость то, что я не веду себя подобно некоторым индусским учителям и не стремлюсь вас поработить. Если бы вы застали меня в тот момент, когда я работаю над собой, то увидели бы, как я себе приказываю, как диктую свою волю. Но не вам. Когда речь идет о моем внутреннем мире, то это другое дело, но почему я должен вам отдавать приказы? Вы – Божьи создания, и если кто-то и имеет право вами распоряжаться, то только сам Бог. Вы скажете: «Да, но случается, что вас заносит и вы устраиваете нам взбучку». Это так, иногда я вынужден настаивать на каких-то моментах, каких-то ценностях, но никогда я не принуждаю вас действовать в определенном направлении.

Что меня особенно поражало в юности, так это то, что моя мать никогда меня ни к чему не принуждала. Она всегда мне говорила: «Если ты сделаешь то-то, то получишь такой-то результат, а если сделаешь то-то, то такой-то». Она всегда указывала мне два пути и их последствия. И я делаю то же самое: бывает, что я браню кого-то и даже говорю ему ужасные вещи, но я никогда никого не заставляю делать что бы то ни было.

Впрочем, если мне не удается убедить людей, я не отчаиваюсь, я спокоен: у меня есть сотрудник, или, скорее, великолепная сотрудница – жизнь. Я, быть может, и никчемный руководитель, но что до жизни, то она – руководитель превосходный. Напрасно вы будете кричать и рвать на себе волосы, – ничего не поделаешь, она неумолима; ее не могут разжалобить никакие слезы, никакой скрежет зубов. Когда с вами произойдет несчастный случай, когда вы будете разорены, когда вас покинут друзья, жена, дети, когда вас уволят с работы ии сгорит ваш дом, – тогда вам будет о чем поразмыслить. Но, к сожалению, это не ознаает, что вы автоматически найдете истину. Чаще всего вы плачете, хотите наложить на себя руки, но так ничего и не понимаете.

Жизнь исправляет человека, трясет, почти убивает, но она ничего ему не объясняет. За объяснениями он должен идти к Учителю, так они и гоняют от одного к другому этого бедолагу, чтобы научить его. Есть такие мастера на автосервисах или врачи, которые отсылают друг другу своих клиентов. Я в этом смысле сотрудничаю с жизнью. Когда я вижу, что мне не удается просветить и образумить кого-то, я обращаюсь к жизни: «Послушай, у этого слишком прочный панцирь, займись им немного». – «Договорились», – отвечает она. А потом, по неведомым для него причинам хорошенько встряхнув его и повалтузив, жизнь отправляет его за объяснениями ко мне. Вот так мы с жизнью и играем в мяч! Видите, у нас с ней все отлажено: если вы не принимаете во внимание то, о чем я вам твержу каждый день, то я предоставляю вас в распоряжение жизни, а ее уроки ужасны! Я вежлив и тактичен, но она... можете голосить сколько угодно, – она будет колотить вас нещадно, а потом – оп! – перешлет ко мне. Так уже было со многими. Это может занять два года, десять, двадцать лет... это может длиться очень долго.