Кто такой Антал? - [33]

Шрифт
Интервал

— Не представляю. Мои познания в артиллерии довольно скромны.

— В записках Крауса имеется еще одна интересная деталь. Краус получил справку о том, что немецкие солдаты забрали у него лошадей. Таким образом, у них хватило времени для написания этой справки, понимаете? Эта часть не находилась в прямом соприкосновении с противником и ушла до вступления в Седловице частей Красной Армии. Это значит, что немецкие артиллеристы вели огонь в южном направлении, то есть по южному берегу реки и австрийской территории. Очевидно, именно там находился их НП. Поэтому командир части остановился у Крауса. Остается только уточнить способ связи.

— К чему это все после стольких лет?

Гавран взглянул на Ярду, как на неразумное дитя.

— Ведь и в вашем изложении имеется один пробел со связным. Маришка тоже несколько лет мучается над проблемой связного или способа связи. Кстати, вас, я слышал, интересовала история Бартака?

— Вы правы, — подтвердил Ярда, ожидая дальнейших расспросов на эту тему, но Гавран промолчал.

Ярда не представлял, как фронтовые события могут быть связаны с капитаном Бартаком и с его послевоенной судьбой, но чувствовал, что какая-то связь есть. Мысленно он представил, как все было в действительности: усадьбу Крауса заняли солдаты вермахта, имевшие связь с близлежащим Тифенбахом. Тут действовал связной Бартака. После Крауса усадьба перешла к Сыровы, который тоже был человеком Бартака. В его погребе был найден труп патера. Маришка мучается над проблемой связи.

Итак, связь. Разве можно через столько лет что-нибудь обнаружить? Правда, есть еще Хенке из Тифенбаха, который посещает кладбище в Седловице.

Да, Ярде было о чем подумать.

Пани Квета встретила их так радушно, что Ярда сделал вывод: Гавран в его отсутствие заходил сюда не раз.

— Мы бы с удовольствием еще раз осмотрели погреб, пани Урбанкова. Вы не будете ругать нас?

— Наоборот, чем раньше распутаете эту загадку, тем лучше для вас и для нас, — откровенно призналась хозяйка. — Дорогу знаете, мне идти с вами не обязательно. Извините, у меня на плите варенье.

Офицеры включили свет, и Гавран подвел Ярду к стене рядом с укрытием. Подпоручик замялся. Вчера он ни словом не упомянул о своем намерении осмотреть эту стену.

— Вы знаете, почему я вас сюда веду? Наверное, догадались? Правда, специалисты здесь все осмотрели, но кто знает… Смотрите: стена сплошная, строительный раствор в швах первоначальный, пол и потолок заметных повреждений не имеют. Смотрели соседний винный погреб: не было ли хода оттуда? Говорят, что это исключено. Мне хочется убедиться собственными глазами. Помогите мне.

Гавран вытащил из кармана складной метр и с помощью Ярды произвел измерения стены. Затем он проверил стену, прилегающую к винному погребу, и соединительные швы между двумя углами. После этого с недовольным видом он завернул метр в чехол.

— Все совпадает. Ширина стены одинакова вверху и внизу и составляет восемьдесят сантиметров. В самом деле, в укрытие ведет только один вход — сверху.

На лестнице послышались шаги. Появилась собака. Потершись о ногу Ярды, она вытянула шею, чтобы он почесал ей за ушами. Следом спустилась Власта.

— Добрый день, пан Гавран. Привет, Ярда. Давно вы приехали?

— Только что. Хотели проверить еще одну идею, но ничего не получилось. Может быть, лучше подняться наверх?

Капитан Гавран пошел впереди. Власта незаметно прижалась к Ярде и поцеловала его, словно мотылек погладил крылышком. Блацки ворчливо засопела и поплелась, путаясь у них в ногах.

— Сегодня собака какая-то странная, — сказал Ярда.

Ты бы посмотрел на нее при свете! Гонялась за осой и пострадала из-за этого.

Действительно, выйдя наверх, он увидел, что язык у собаки распух и торчал изо рта, словно огромная морковка.

— Посидите немного здесь. Я принесу свежего соку.

Офицеры уселись на летних стульях под липой. Власта вскоре вернулась, держа в руках запотевший кувшин темно-красного напитка. Разлила в стаканы. Вкус был отменный.

— Можно узнать, что вы, собственно говоря, ищете?

— Другой вход в укрытие. В бумагах, которые вы дали почитать Ярде, Краус пишет о спрятанных им запасах — мешках с мукой, зерном и картофелем, бутылях вина. Мне показалось неправдоподобным, чтобы старый больной человек смог в одиночку спустить в укрытие полную бутыль вина. Но никаких признаков другого входа не обнаружил. С другой стороны, это логично: тайное убежище должно иметь единственный вход.

Власта слушала, накручивая на палец локон волос.

— У меня есть одна идея. Пойдемте посмотрим, — сказала она.

Она снова повела их в погреб, на этот раз в продолговатое помещение, где лежали старые инструменты. Взяв около стены большую плетеную корзину с викой, девушка отставила ее в сторону и осветила это место фонариком. На полу валялись длинные стертые полозья, подобные тем, с помощью которых грузчики на пивоварнях спускают в погреба бутыли с пивом. Гавран достал свой метр и измерил ширину и длину полозьев.

— Об этом я мог бы и сам догадаться. Совпадает до сантиметра. Голова у вас, девушка, работает, — похвалил Гавран Власту.

Они поднялись наверх, и Власта вновь налила им соку.


Еще от автора Владимир Фиала
Обычные приключения

Произведения современных чехословацких писателей посвящены нелегкому ратному труду пограничников, охраняющих западные рубежи ЧССР.Написанные в остросюжетной форме, они вызовут интерес широкого круга читателей.


Рекомендуем почитать
Заговор обреченных

Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.


Вестники Судного дня

Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.