Кто свистит в ночи - [45]
Что делаете сегодня вечером?.. Хотите прогуляться?..
– А давайте поужинаем у меня? – прервала его размышления Эйлин. – Например, в среду на следующей неделе? Я неплохо готовлю…
– Хорошая идея. Но… гм… на следующей неделе мне придется уехать на несколько дней. Можно позвонить вам после поездки?
Рука Эйлин тихонько прикоснулась к его кисти.
– Замечательно!
Ногти Эйлин прошлись по его руке, и Мик поймал ее пальцы. Какая гладкая нежная кожа… Он сжал ее руку: пожалуй, чуть сильнее, чем хотелось, но Эйлин не сопротивлялась.
Мистер Габор деликатно кашлянул и вручил Мику сэндвич. Мик наконец оторвался от Эйлин и вышел к машине. Он уже сидел в салоне, приканчивая фантастически острый бутерброд и глядя, как Эйлин отходит от магазина, но вдруг вспомнил, зачем приехал. Пришлось вернуться.
Габор осторожно глянул на полицейского, как обычно смотрят те, кто имеет основания опасаться властей.
– Хотел задать вам несколько вопросов насчет какаду, мистер Габор. Я слышал о том происшествии. – Мик надеялся, что его вопрос звучит не слишком дико.
– Вы слегка припоздали, констебль. – На лице Габора не было и тени улыбки. – Что, он вернулся?
– Кто?
– Наш убийца домашних животных.
– Убийца? Может быть, все-таки убийцы?
– Одному человеку вполне хватит сил, чтобы убить какаду в клетке, – горько усмехнулся Габор.
– Гм… Ничего, если я попрошу вас рассказать, как это случилось? И когда именно?
– Месяцев десять-одиннадцать назад кто-то вечером вломился в мой дом. Когда я вернулся, то обнаружил птицу на полу в лавке. Они… то есть он превратил моего попугая в кровавое месиво, а головку бросил на прилавок. Это было послание – так мне показалось тогда.
– Послание… От кого же?
– Такого рода послания, – пожал плечами Габор, – я не получал уже лет тридцать. Хотя оставляет их всегда определенный тип людей. Потом я услышал, что это произошло не только у меня.
– У всех были убиты птицы?
– Да, птицы. А еще кролики, кошки, собаки… Он не имел склонности к каким-то конкретным животным. Главное – чтобы они были домашними питомцами.
– Именно домашними?
– Ну да. Ему требовалось, чтобы у животного был хозяин – человек, который о нем заботится. Бедный старый Миклош… Он жил со мной еще с тех пор, как я переехал в Австралию. – Габор вымученно улыбнулся.
– Последний вопрос. Вы не помните, был ли у попугая вырван коготь? Коготь с левой лапы?
– Почему вы об этом спрашиваете? – помрачнел владелец магазина.
– Средний коготь, мистер Габор.
– Не могу сейчас вспомнить. Столько было крови… – Он перевел взгляд с прилавка на пол, почти на то место, где стоял Мик, и покачал головой. – Да, кажется, вы правы. Средний коготь…
Мик долго не ложился в ту ночь: сидел на кровати, изучал стену с хронологией расследования, читал прилепленные к обоям заметки.
Многие из них начинают с мелких животных – мышей, птиц, морских свинок, – потом переходят на кошек и собак, даже на лошадей. Если этот человек живет в сельском районе, легкой добычей для него становятся соседские овцы и коровы. Психопаты с садистскими наклонностями могут продолжать подобную деятельность годами, пока не удовлетворят свой голод убийства. Некоторые оттачивают таким образом свои навыки на домашних питомцах, пока однажды не перейдут от извращенной мечты к реальности, и тогда…
Последние слова Мик произнес вслух: «…они начинают убивать людей».
А не было ли загадочных убийств овец на ферме Пе́тровича в Наррабри? Интересно, что Питер думает о животных. Это могло бы стать объяснением его нежелания даже близко подходить к дому, где жили Хэмфрисы. Хотя ленивый мерзавец будет обеими руками отпихиваться от всего, что заставит его оторвать свою задницу от стула в участке…
Мик подошел к холодильнику, достал кошку из сумки и изучил ее лапу. Что же это за идея фикс с вырванными когтями?
Стрелки часов еще не подошли к десяти, и Мик, взяв телефон, попросил соединить его с Сиднеем. Вэл Шауб был дома. На удивленные возгласы ушло всего несколько секунд, потом Мик сообщил, что должен показать Вэлу кое-что очень важное. Вэл не стал даже напоминать о том, что это был первый звонок от старого сослуживца за последний год. «Когда сможешь привезти?» – только и спросил он.
В Мурабуле не горело ни одно окно, а между тем еще не было и половины одиннадцатого. На город опустилась одна из тех тихих сельских ночей, когда небо особенно черно и огромно, усеяно скоплениями мерцающих звезд. В такой вечер даже неверующий поймет, что есть творение Господа – стоит лишь взглянуть вверх. Нельзя сказать, что Гудноу думал именно о Боге, прогуливаясь с Кэти и Вилли по темным пустынным улицам городской окраины. Он был слишком занят: размышлял о разговоре с Вэлом.
