Кто репрессировал в 30-х: братья Берманы? Сталин? или... - [65]

Йосеф Ицхак Шнеерсон, которого выслал из СССР Киров, по утверждению одного из современных еврейских лидеров Э. Ходоса был далеко не рядовым раввином, а был главным идеологом в иудаизме того времени — являлся Шестым Любавичским Ребе и руководителем, по мнению Ходоса, радикальной фашиствующей иудейской сектой Хабад: «Хабад — иудео-нацистская секта, построенная по клановому принципу, во главе которой стоит "крестный отец" — Любавичский Ребе». Конечно, слышать такие откровенные утверждения от одного из еврейских лидеров непривычно.

Н. Кузьмин в своей книге указывает, что опытный агент ОГПУ полька Зайончковская предупреждала о готовящемся покушении на Кирова. В её докладе «фигурировали совсем иные имена: Шарангович, Эйдман, Корк, Фельдман. В разнообразных вариантах обсуждались меры Кирова по разгрому еврейских организаций. Выяснилось, что ленинградский раввин И. Шнеерсон вовсе не уехал в Америку, а назначен главным раввином Риги. Из Прибалтики он продолжал поддерживать постоянную связь с городом на Неве. У Шнеерсона обнаружились тесные связи с лордом Мильнером, тем самым, что «устроил» отречение Николая Второго от престола. В нынешнее время Мильнер состоял директором банка "Джойнт сток". Так что пять тысяч рублей, которые Котолынов получил от консула Латвии, были деньгами "Джойнта", т.е. на самом деле вовсе не латышскими, а американскими».

А. Мартиросян в своей книге «Двести мифов о Сталине» (М., 2008 г.) обратил внимание на ещё одну причину особого внимания к С. Кирову: «Основной мотив убийства состоял в том, что именно Кирова лично сам Сталин прочил в генеральные секретари. Непосредственно перед покушением Сталин официально, на Политбюро предложил избрать Кирова секретарем ЦК и освободить его от работы в Ленинграде, мотивируя это состоянием своего здоровья и возрастом! Ясно же, что именно Кирову и предназначалась роль преемника Сталина. А убийство кандидата в преемники — "традиционный" метод подготовки всех "дворцовых" переворотов, с давних времен "традиционный".

Сталин не случайно решил именно его выдвинуть на роль генерального секретаря. Дело в том, что он, как никто другой в партии и стране, прекрасно понимал, что фатально неминуемое в скором будущем военное столкновение с Германией будет не просто войной. Оно будет цивилизационным столкновением по геополитическим мотивам с ярко выраженной этнической окраской — "арийцы" против "недочеловеков", то есть славян. Соответственно, вооруженный отпор в таком столкновении со стороны СССР должен был возглавить именно русский как представитель главного, государствообразующего народа. Потому Сталин и прочил умного, сильного, авторитетного, деятельного и прекрасно понимающего, что к чему, русского по национальности Кирова на роль генерального секретаря».

Даже если хитрый, коварный Сталин играл новой темой, неожиданно обнаруженной на съезде, играл в демократию, и очередной раз притворно демонстрировал пофигизм к высшей власти и проверял этим на лояльность и вшивость своих подчиненных, и этой возможностью «выбора» ещё более усиливал своё положение, и эту игру многие понимали адекватно, то даже Л. Каганович мог забеспокоиться и начать просчитывать процессы в стране — если СССР вместо нацмена, грузина Сталина возглавит русский Киров, лучше не рисковать.

В своём исследовании Н. Кузьмин рассказывает, что в заговор против Кирова была вовлечена группа бывших ленинградских сослуживцев Зиновьева-Апфельбаума, в их числе был Котолынов. На допросе 5 июня 1936 года Н. Карев рассказывал: «При разговоре с Бакаевым я узнал, что последний намерен использовать для организации террористического акта над Кировым существующие в Ленинграде и связанные с ним, Бакаевым, зиновьевские группы Котолынова и Румянцева». Н.А. Карев обеспечивал связь заговорщиков с дачей в Ильинском (где жил Зиновьев). Николай Бухарин в последнем слове на суде в 1937 году объяснял: «Я обязан здесь признать, что в параллелограмме сил, из которых складывалась контрреволюционная тактика, Троцкий был главным мотором движения. И наиболее резкие установки — террор, разведка, расчленение СССР, вредительство — шли в первую очередь из этого источника».

А о себе на суде Бухарин скромно пояснил: «Я, главным образом, занимался проблематикой общего руководства. Так сказать, стороной идеологической». Но Карл Радек на допросе в январе 1937 года отметил боевитость Бухарина, что он упрекал заговорщиков в трусости и малодушии, и требовал: «Перейти к плановому террору».

Советский писатель Илья Эренбург вспоминал, что после убийства Кирова Н. Бухарин в откровенном разговоре с ним сетовал: «Вы понимаете, что это значит? Ведь теперь он сможет сделать с нами все, что захочет. И будет прав». Одно дело — увлеченно играть в конспираторов и рассуждать о переворотах и убийствах, и другое осознание — когда уже в луже крови с простреленной головой лежит в Смольном С. Киров, лучший друг Сталина.

Современные либерал-демократы в этой цитате акцентируют внимание на среднем предложении, и утверждают, что якобы для этого эффекта и права Сталин организовал провокационное убийство Кирова. Конечно, с этой выдумкой я не согласен и акцентирую внимание на последнем откровенном утверждении Н. Бухарина, — доигрались, убили человека, попались, необходимо отвечать, Сталин прав.