Кто поставил Горбачева? - [167]
В «Медицинском заключении» сказано: «Черненко К.У., 1911 года рождения, длительное время страдал эмфиземой легких, осложнившейся легочно-сердечной недостаточностью. Тяжесть состояния усугублялась сопутствующим хроническим гепатитом с переходом в цирроз. Несмотря на проводимую терапию, нарастали гипоксические и дистрофические изменения в органах и тканях. 10 марта 1985 года в 19 часов 20 минут при явлениях нарастающей печеночной к легочно-сердечной недостаточности произошла остановка сердца»[2748].
Итак, если из воспоминаний А.Д.Черненко вытекает, что ее муж умер днем, то, согласно медицинскому заключению, это произошло вечером. Чему же верить: официальному документу или же воспоминаниям?
Ответ на этот вопрос имеет немаловажное значение. Если К.У. Черненко умер днем, тогда получается, что Е.И. Чазов задержал информацию об этом факте на несколько часов, давая тем самым кому-то возможность использовать в борьбе за власть такой важный фактор как фактор времени.
Неудачная попытка
Правда, нас пытаются уверить, что никакой борьбы на вершине власти не было и другой кандидатуры на пост генсека, кроме кандидатуры М.С. Горбачева, не существовало. В доказательство этого в 1993 г. была опубликована «рабочая запись» заседания Политбюро ЦК КПСС от 11 марта 1985 г., из которой явствует, что М.С. Горбачев был рекомендован пленуму ЦК КПСС на пост генсека сразу и единогласно[2749].
Однако уже при публикации названного документа было обращено внимание на следующее противоречие. С одной стороны, Политбюро приняло решение созвать внеочередной пленум ЦК КПСС 11 марта в 17.00 и «до начала пленума» «рассмотреть все подготовленные организационные вопросы», с другой стороны, если верить опубликованному документу, на этом же заседании М.С. Горбачев заявил, что пленум «откроется через 30 минут». Но можно ли было принимать решение о созыве пленума за 30 минут до его открытия?
Уже одно это навело публикаторов на мысль, что решение о созыве пленума и выступление М.С. Горбачева имели место на разных заседаниях Политбюро [2750]. А следовательно, опубликованная в 1993 г. «рабочая запись» заседания Политбюро 11 марта 1985 г. была сфальсифицирована. Но зачем фальсифицировать документы, если все обстояло благополучно?
Кто объединил рабочие записи двух разных заседаний Политбюро и таким образом обнародовал сфальсифицированный документ, еще предстоит выяснить. По свидетельству В.А. Печенева, в то время протоколы заседаний Политбюро вел А.И. Лукьянов, занимавший пост первого заместителя заведующего Общим отделом ЦК КПСС[2751]. 20 октября 2009 г. в беседе со мной Анатолий Иванович подтвердил, что он присутствовал и на вечернем заседании Политбюро 10 марта, и на дневном заседании 11 марта и на обоих заседаниях вел «рабочую запись» [2752].
Поскольку сфальсифицированный характер «рабочей записи» заседания Политбюро от 11 марта 1985 г. виден невооруженным взглядом, через десять лет на страницах того же самого журнала этот же документ был опубликован снова с подзаголовком «из рабочей записи». Сопоставление двух публикаций показывает, что в последней из них отсутствуют запись выступления Е.И. Чазова с информацией о смерти К.У. Черненко, решение о созыве пленума и решение обнародовать сообщение о смерти К.У. Черненко 11 марта по радио и телевидению и 12 марта в печати[2753].
Это дает основание утверждать, что публикацией 1993 г. была сделана попытка скрыть тот факт, что между смертью К.У. Черненко и открытием пленума ЦК КПСС Политбюро собиралось дважды. Такого не было ни после смерти И.В. Сталина, ни после смерти Л.И. Брежнева, ни после смерти Ю.В. Андропова. Но зачем нужно было созывать Политбюро дважды, если среди его членов существовало полное единодушие и альтернативы М.С. Горбачеву не было?
Чтобы понять это, обратимся к событиям тех двух дней.
«10-го марта, – вспоминает М. С. Горбачев, – я приехал с работы… Буквально через несколько минут – звонок академика Чазова: скончался Константин Устинович Черненко»[2754].
Михаил Сергеевич не пишет, когда именно раздался звонок Е.И. Чазова, но косвенное указание на это мы находим в воспоминаниях самого Евгения Ивановича. «Помню, – пишет он, – что уже темнело, когда я позвонил Горбачеву на дачу»[2755]. «По разговору понял, что у него уже продуман весь план прихода к власти»[2756]. О том, что этот звонок действительно не застал Михаила Сергеевича врасплох, свидетельствуют его реакция: «Я сейчас буду собирать Политбюро и секретариат, а ты к 10 часам подъезжай в Кремль»[2757].
Если верить М.С. Горбачеву, первым, кого он поставил в известность о произошедшем, был A.A. Громыко. «Сразу после звонка – пишет М.С. Горбачев, – я связался с Громыко, Тихоновым, Боголюбовым»[2758]. «Я, – отмечает М.С. Горбачев, имея в виду A.A. Громыко, – его нашел в Шереметьеве»
