Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже - [7]
в роли живого трупа. И у нас столько общих знакомых.
И все-таки ты оглянулся тогда на Фонтанке и увидел, что я тоже оглянулась.
Ты вспоминал, как я, будучи старостой курса, положила перед тобой на стол журнал и показала
пальцем с обкусанным ногтем, где надо расписаться.
Я это тоже помню. Ноготь был страшный — я не при-
учена была делать маникюр и очень стеснялась своих
неухоженных рук.
— Но я была красивая? Я тебе нравилась? —
спрашивала я.
— Ты дико кокетничала. Накручивала волосы на
палец и строила глазки. Я старался на тебя не смотреть, потому что не мог сосредоточиться.
А я смотрела на тебя не отрываясь.
8.
34
3 апреля 2013
Иванчик! Cегодня вспоминала, как Трофим, Миша
Трофименков, рассказывал, что это он меня тебе подарил.
Так и было — задолго до того, как начался наш
с тобой роман.
Однажды Трофим сказал, что ты мной всегда
восхищаешься, поэтому можно выкинуть милую глу-
пую шутку — перевязать меня ленточкой и привести
к тебе на день рождения. Как подарок. Я открыла рот.
Добротворский? Восхищается? Мной? Шутишь? Да он
меня всегда презирал! Но сказано — сделано. Трофим
привез меня в квартиру на Наличной. У тебя горели
глаза, от тебя било током (не знаю, был ли ты пьян или
что-то другое). Ты устроил из трофимовского подарка
целый спектакль, весь вечер хватал меня за руку
и подводил к кучкам знакомых и незнакомых людей:
— Это Карина, мне ее подарили. Она теперь моя.
Правда, красивая?
Помню, что там была твоя жена Катя, которая
громко смеялась и подыгрывала тебе. Не думаю, что ей
на самом деле было смешно.
Потом еще год или два, где бы мы с тобой ни
встречались, ты в шутку говорил:
— Это моя девчонка! Мне ее подарили.
9.
4
35
апреля 2013
Как мы в первый раз поцеловались? Мы были совсем
пьяные. В начале нашего романа мы все время были
пьяные, иначе нам не удалось бы разрушить столько
барьеров сразу и так отчаянно кинуться друг к другу.
Алкоголь был нашим эликсиром храбрости, который
мы жадно лакали, как Трусливый Лев из “Волшебника
Изумрудного города”. Не помню, где и как мы в тот
день начали пить. Не помню, что именно мы пили —
наверняка какую-то гадость, а что еще все мы тогда
пили? Кажется, уже наступили времена спирта “Рояль”
в огромных бутылях, из которого что только не дела-
ли — от клюквенной настойки до яичного ликера.
Чуть позже в каждом киоске можно было купить ликер
“Амаретто”. Не уверена, что существовала хотя бы еще
одна страна, в которой этот приторный липкий напиток
пили литрами и закусывали соленым огурцом.
В тот день мы оказались одни в квартире твоего
приятеля. Что пили, обычно не запоминаю. А вот как
я была одета — не забываю никогда. На мне была
длинная косого кроя черная юбка из жесткого жатого
хлопка, широченный черный пояс стягивал несуще-
ствующую талию, белая хлопковая блузка в мелкий
черный горошек — всю эту красоту я привезла из
Польши, куда ездила по студенческому обмену. Загра-
ничная роскошь, пусть и социалистического происхо-
ждения. Одна из твоих лучших статей называлась
“Заграница, которую мы потеряли” и была посвящена
образу Запада, созданному советским кино, “секретной
республике, населенной прибалтийскими актерами
и польскими актрисами”. В ней ты оплакал Лондон, снятый во Львове, и Вильнюс, загримированный под
36
Берлин, пачки “Мальборо”, набитые “Космосом”, американских конгрессменов в чешских галстуках, влюбчивых парижанок в пальто из кожзаменителя
и баночное пиво, которое редко открывали в кадре, потому что всей группой открывали еще до съемки...
Туфли на мне были тоже заграничные, югославские.
Мои единственные нарядные туфли (мама называла их
“модельными”) — из черной блестящей кожи, узкие, с вырезанным носочком, без каблука (румынские
туфли на каблуках лежали у мамы в коробке под
кроватью, я тайно надела их один раз, покоцала каблу-
ки и была жестоко отругана). Эти югославские туфли
были мне малы на два размера — я купила их у мами-
ной подруги, вернувшейся из загранпоездки. Туфель
моего сорокового размера тогда и вовсе не существо-
вало, но невозможно же было из-за такой ерунды, как
размер, отказаться от подобной красоты! Я вечно
чувствовала себя сестрой Золушки, прихрамывающей
в чужом башмачке. Как и многие советские девушки, я изуродовала ступни неправильной тесной обувью.
Может быть, поэтому я сейчас скупаю туфли всех
цветов и форм, выстраиваю их стройными рядами
и счастлива от одного сознания, что они у меня есть.
Сорокового, сорокового с половиной и даже сорок
первого размера!
Мы стояли на кухне, я опиралась на подоконник.
Ты был ниже меня ростом и смотрел на меня востор-
женно и в то же время отстраненно. Дотронулся до
моих длинных волос — как будто проверял, из чего они
сделаны. Положил руки мне на грудь — так осторожно, словно грудь была хрустальная. Стал очень медленно
расстегивать блузку. Под ней был белый кружевной
открытый бюстгальтер, который тогда называли “Анже-
37
ликой” — такая специальная модель, высоко поднимав-
шая грудь, купленная где-то по случаю за бешеные
деньги — 25 рублей. В нем моя и без того не маленькая
грудь казалась какой-то совсем порнографической —
и одновременно почти произведением искусства. Я опу-
стила глаза и посмотрела на нее как будто твоим
Юлия Яковлева – автор популярной серии романов "Ленинградские сказки", в которых история сталинского террора и предвоенных лет рассказана с пугающей и обезоруживающей наивностью, поскольку рассказана – детьми и для детей. Карина Добротворская взорвала интернет и читательские сообщества благодаря выходу романа "Кто-нибудь видел мою девчонку?", по нему сняли фильм с Анной Чиповской, Викторией Исаковой и Александром Горчилиным, ставший хитом. В новом романе, написанном Юлией и Кариной в соавторстве, есть все, что делает произведение ярким и запоминающимся: * интересный небанальный сюжет про отдаленное будущее * любовная интрига * детективное расследование * оригинальный авторский мир, описанный в подробностях * европейская фактура, делающая роман похожим на переводной Роман о нашем близком будущем, но читается он как роман о настоящем. В новом мире победили осознанность и экологическая революция.
Книга Карины Добротворской могла быть написана только девочкой, родившейся в Ленинграде. Ненамного раньше нее в этом же городе родилась и окрепла блокадная мифология, которая поддерживает свойственное его жителям ощущение мученичества и избранности. Как всегда, в этих ощущениях много выдуманного, навязанного, шаблонного. Но для женщины, преодолевшей свою собственную блокаду, отделявшую ее от большого мира, от красоты, успеха, карьеры, – тема ленинградского голода раскрывается совсем с другой стороны. Оказывается, что пережитый Ленинградом ужас никуда не делся из ее жизни.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.