Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже - [12]
ная жена с тремя детьми — странным образом я никогда
не хотела, чтобы он ушел из семьи, несмотря на нашу
пятилетнюю связь и мою глубокую одержимость им
и его идеями (точнее, идеями Розанова — Шестова —
Леонтьева). Он снимал комнату в огромной коммунал-
ке на улице Герцена, куда я поднималась по заплеванной
лестнице со всё нарастающей тоской.
Сейчас с новым Сережей мне хочется побыстрей
закончить разговоры и начать обниматься. А с Марко-
вичем хотелось побыстрей закончить с объятиями
и начать говорить.
Маркович был чудовищно ревнив, чувствовал, что
я ускользаю — не физически, внутренне. Я перестала
безоговорочно верить во всё, что он говорит. Более того —
мне стало с ним скучно, а скука — верный признак смерти
любви. Я только что прочла у тебя слова одного шведско-
го критика о том, что в бергмановском “Лете с Моникой”
никто не умирает, кроме любви. Наша любовь с ним
умирала, он это знал, бесился и неистовствовал. То есть
бесился и неистовствовал он все пять лет, я всегда боялась
и за него, и за себя. Боялась, что он что-то сделает с собой
(он угрожал многократно) или со мной (был куплен
56
и продемонстрирован настоящий пистолет). Но стоило
мне влюбиться в тебя, как страх рассеялся. Раньше мне
казалось, что я в клетке, что вырваться мне не удастся.
За те годы, что мы были вместе, Маркович душил меня, таскал за волосы, в буквальном смысле бился головой
о стену, царапал в кровь лицо. И вдруг оказалось, что это
всё химера, фикция. Клетка не заперта, угрозы эфемерны.
Надо просто открыть дверь и выйти. Никто не покончит
с собой, никто не сможет меня задержать. Я знаю, куда
и к кому я иду.
Ты меня к Марковичу всегда сильно ревновал. Рев-
ность к прошлому — едва ли не самая острая, теперь
я это знаю. Ревнуешь не к мимолетному сегодняшнему
вниманию и даже не к постели. Ревнуешь к тем чув-
ствам, которые когда-то были отданы другому.
— Не смей сравнивать меня с ним! — говорил ты.
Разве я сравнивала? Не помню. Я его уже совсем не
любила, но не смогла (или не захотела) тебе это объяс-
нить. Когда ты увидел меня с ним на фотографиях, ты
весь передернулся:
— У тебя с ним тут такое счастливое лицо.
Недавно Сережа увидел наши с тобой фотографии:
— У тебя с ним тут такие счастливые глаза.
Ну вот. А Леша говорит, что у меня счастливая
улыбка, если рядом Сережа.
В тот единственный раз, когда вы встретились
с Марковичем, вы друг другу понравились. Ты сказал, едва ворочая пьяным языком:
— Он настоящий мужик, да?
А Маркович — про тебя:
— Он — живой.
В его устах это был главный комплимент.
Наше с тобой любовное безумие продолжалось всё
лето. Однажды мы пришли вместе на день рождения
одной студентки-театроведки, поразив ее воображение
нашим странным союзом. Я с восторгом читала тогда
“Манифест сюрреализма” Бретона, мы с тобой немедлен-
но решили трактовать его в духе бытового беспредела, и на этом дне рождения я бессовестно объела с магазин-
ного торта весь арахис, размокший в масляном креме.
Пощечина буржуазному вкусу, авангардистская выходка!
Именинница растерянно смотрела на лысый торт, ты
испуганно смотрел на меня и быстро начал петь
с какой-то блондинкой, которая играла на пианино
и бесстыдно с тобой кокетничала. Я немедленно отстра-
нилась. Как это у меня получалось быть такой спокой-
ной и не ревновать тебя? Сейчас бы, конечно, не смогла.
Вскоре я равнодушно и незаметно уехала домой.
На следующее утро ты позвонил в дверь моей
квартиры на улице Замшина и бросился в мои объятия
с комическим стоном:
— Недоё-ё-ё...!
Я расхохоталась и обняла тебя. Ты начал целовать
меня прямо в прихожей. Ты не просил прощения, ничего не объяснял, а я ни о чем не спрашивала
и совсем не сердилась.
Это был последний раз, когда мы откуда-то ухо-
дили врозь.
16.
58
21 апреля 2013
Привет-привет, мой Иванчик! Начало нашей любви
было похоже на хеппенинг — вполне в духе твоих ран-
них студийных экспериментов (ты поставил эпатаж-
ный спектакль “Революция”). Однажды я приехала
к тебе в квартиру на Наличной. Ты не ждал меня, писал картины, был перемазан маслом, просиял, как
ребенок, увидев меня в дверях. Мы занимались любовью, едко пахло краской. Потом переодели меня в серый
костюм твоего отца (брюки были мне коротки), при-
клеили усы, спрятали волосы под кепку, подложили
живот, чтобы замаскировать грудь, и отправились
гулять. Зашли в магазин, купили в киоске сигареты
(я старалась говорить басом), выпили кофе в кафе
у залива, целовались взасос. Окружающие с ужасом на
нас оглядывались, а мы хохотали как ненормальные.
Тебе нравились гендерные игры, ты подписывал свои
ранние статьи именем Ольги Лепестковой и фотогра-
фировался в женском образе в светлом кудрявом пари-
ке — еще до Владика Мамышева-Монро. Выглядело
очень убедительно — привет Боуи! Когда мы верну-
лись домой, ты, вытаскивая тряпки из-под мешковатого
пиджака, шептал мне на ухо:
— У вас ус отклеился.
Тем же летом ты снимал меня на старомодную
ручную камеру:
— Это будет архетипическое кино под названием
“Девчонка с причала”. Половина фильмов сделана про
девчонку с причала, знаешь?
Ты спрягал “с причала” как глагол и хохотал:
— Девчонка спричала, мальчишка спричал, мы
с тобой спричали.
59
Ты заставлял меня идти вдоль залива, бежал передо
Юлия Яковлева – автор популярной серии романов "Ленинградские сказки", в которых история сталинского террора и предвоенных лет рассказана с пугающей и обезоруживающей наивностью, поскольку рассказана – детьми и для детей. Карина Добротворская взорвала интернет и читательские сообщества благодаря выходу романа "Кто-нибудь видел мою девчонку?", по нему сняли фильм с Анной Чиповской, Викторией Исаковой и Александром Горчилиным, ставший хитом. В новом романе, написанном Юлией и Кариной в соавторстве, есть все, что делает произведение ярким и запоминающимся: * интересный небанальный сюжет про отдаленное будущее * любовная интрига * детективное расследование * оригинальный авторский мир, описанный в подробностях * европейская фактура, делающая роман похожим на переводной Роман о нашем близком будущем, но читается он как роман о настоящем. В новом мире победили осознанность и экологическая революция.
Книга Карины Добротворской могла быть написана только девочкой, родившейся в Ленинграде. Ненамного раньше нее в этом же городе родилась и окрепла блокадная мифология, которая поддерживает свойственное его жителям ощущение мученичества и избранности. Как всегда, в этих ощущениях много выдуманного, навязанного, шаблонного. Но для женщины, преодолевшей свою собственную блокаду, отделявшую ее от большого мира, от красоты, успеха, карьеры, – тема ленинградского голода раскрывается совсем с другой стороны. Оказывается, что пережитый Ленинградом ужас никуда не делся из ее жизни.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.