Кто не спрятался - [39]

Но в мои планы не входило немедленно начать его воспитывать. Поэтому я спросил строго и деловито:

- Пузыря не видел?

- Пузыря? - удивился Парапетов. - Так вы ж его того... упекли вчера... на десять суток.

- Ах да, - сказал я на всякий случай. - А Вальку-хромого?

- Хромой вроде в деревню уехал, к братану.

- Петр Сергеич здесь? - продолжал я расспрашивать.

- Шляпа, что ли? Был тут. А сейчас не видать.

- Куда делся?

- Может, в "Пяти колечках"? - предположил Парапетов, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу: неслышимая труба звала его туда, в магазин. Может, он пивком перекладывает?

- Пошли со мной, покажешь, - мотнул я головой, и на цветистой парапетовской физиономии проступила неподдельная мука. Он тоскливо оглянулся назад, на поле своей плодотворной деятельности, и пришлось мне добавить сурово: - Пошли, пошли, а то я вам сейчас устрою коммерцию... в компанию к Пузырю.

Я повернулся и пошел, не оглядываясь, боковым зрением видя, что он покорно семенит следом.

"Пять колечек" - так называют в нашем районе пивную, открытую в бывшей временной олимпийской столовой, собранной из готовых железных блоков. После Олимпиады разбирать ее, конечно, никто не подумал, приспособили сперва под склад стеклотары, а потом, когда утихла борьба с пьянством и алкоголизмом, под пивной бар-автомат Местечко тоже вполне криминогенное, но, слава Богу, уже не на моей территории.

В зале было гулко и душно как в бане. Люди с кружками со всех сторон облепили мокрые от пива стоячие столы. Под ногами шелестел мусор, рыбья шелуха. Дальняя стена терялась в слабом свете. Я приуныл: черт побери, как мы будем здесь кого-то искать?!

Но Парапетов был тут, как у себя дома. Он шнырял между столиков, словно рыбка средь родных кораллов, я еле поспевал за ним.

- Вон Шляпа! - услышал я через пару минут его победный клич и увидел того, на кого он указывал.

Кряжистый мужчина неопределенного возраста в мятой шляпе неопределенного цвета стоял, крепко упершись обоими локтями в стол. Перед ним на бумажке возвышалась горка подсоленных сушек, с ними соседствовали две полные кружки, и еще одну, почти пустую, он держал в правой руке. В левой он держал сушку и, когда мы подошли, как раз отправил ее в рот. На нас он не прореагировал никак, даже головы не повернул, что показалось мне странным

- Ну, я пошел, что ли? - бодренько повернулся к выходу Парапетов.

- Погоди, - придержал я его за рукав и обратился к Шляпе: - Петр Сергеевич, здравствуйте, моя фамилия Северин, я участковый инспектор...

Мне показалось, что слова мои падают, как в вату, совершенно не достигая ушей собеседника. Все так же глядя мимо меня, он отправил в рот следующую сушку, сделал большой глоток, и его челюсти заработали с бесстрастностью мельничных жерновов.

- Петр Сергеевич, - сказал я громче, протянул руку и потряс его за плечо. На мою форму косились с соседних столиков. - Вы меня слышите?

Он медленно повернул ко мне лицо, и я увидел совершенно стеклянные, как у чучела в зоологическом музее, глаза. Петр Сергеевич был мертвецки пьян. Хорошенького я себе нашел свидетеля!

И все-таки он так крепко стоял на ногах, что я решил сделать еще одну попытку пробиться.

- Вы помните, как в воскресенье выпивали с Виктором Байдаковым? У него кот погиб. Помните? - И я громко отчеканил: - Бай-да-ков!

- Помню, - неожиданно ясно сообщил Петр Сергеевич и после этого погрузился в полную нирвану. Я тряс его за плечо, даже пытался отнять кружку, но все напрасно.

И вдруг робко подал голос Парапетов:

- Эт', что ль, когда они с хромым и Пузырем гужевались?

Я повернулся к нему и кивнул с надеждой.

- Эт' я помню, эт' умора была! Витечка сильно был датый, ну, в полном недоумении! Коньячок, красненькое, да еще пивком отлакировали! Часам к двум уже отпевать можно было!

- А куда потом Байдаков делся, не видел? - спросил я.

- Да никуда он не делся, куда ему было деваться? - вполне искренне подивился Парапетов. - Он ить не то что стоять - сидеть не мог. Дотащили его до лавочки, а он набок, набок. С лавочки его и забрали.

- Кто? - спросил я, как мне хотелось верить, ровным голосом.

- Друганы его поди. Кому он еще-то нужен?

- А как они выглядели, друганы?

- Ну... - Парапетов глубоко задумался, наморщив лоб. - Как? Обыкновенно. Один здоровый такой бугай, а другой маленький. - Он еще поразмыслил немного и добавил: - Маленький и лысый.

- Что значит "лысый"? - насел я на него, - Большая лысина, маленькая?

- Совсем лысый, - уверенно ответил Парапетов. - Как колено.

Новых подробностей я от него добиться не смог. Взглянул с досадой на Петра Сергеевича, который с незамутненным взором отправлял в рот очередную сушку, и спросил Парапетова без особой надежды на успех:

- А куда они его забрали?

Он подумал, почесал плохо выбритую щеку и сообщил:

- Я так думаю, на бегунки.

- Почему ты так думаешь? - поразился я.

- А лысый ему говорил: поехали, говорит, на бегунки, продышишься там. Вот я и думаю - туда поехали.

- Они что, в машину его посадили?

- Не, просто взяли под руки и повели. А там, может, и в машину...

Выбравшись наружу из прокисшей насквозь олимпийской пивной, я с наслаждением глотнул свежего воздуха. Итак, какие у нас результаты?