Кто ищет, тот найдет - [33]

Мы рассматривали все хозяйство японской разведки три часа и успели посмотреть только половину всего того, что там было.

– Уже обед, едем в столовую, правило такое: не успел поесть – оставайся голодным, ради тебя стол накрывать никто не будет. Сейчас покажу наши места за столом, на чужие места садиться нельзя. Это наказуемо. Твое место за столом 133, мое 134, запомни. И всегда старайся все очень хорошо запоминать и помнить, память для разведчика очень важна. После обеда мы на два часа отправляемся на стрельбище, покажешь, как ты стреляешь из разных видов оружия, а потом занятия языком. И – чтоб ты знал: здесь везде стоят камеры, вольности неприемлемы. Мы с тобой теперь только учитель и ученик. Уясни это очень хорошо на время, пока мы здесь, я думаю, ты отлично понимаешь, где мы находимся, мне проблемы не нужны. А тебе тем более, ты новичок. Тебе ничего не простят.

И начались ежедневные тренировки: подъем в шесть часов утра, зарядка на улице, обливание холодной водой, потом бег на пять километров, снова обливание холодной водой, затем душ и завтрак в восемь утра.

После завтрака стрельбище, уроки географии, истории разных стран, экономики, информатики, астрономии, радиотехники, политики и даже по искусству. После шестнадцати часов по три часа в день я занимался с Азэми японским языком.

Через месяц таких занятий я похудел, осунулся и стал похож на мужчину из балета. И на моем лице редко стала появляться улыбка, а меня заставляли улыбаться все время. А я все чаще стал думать: «Куда же я влип, и что будет дальше?». Я уже хорошо писал, читал и сносно говорил на японском языке. У меня в комнате не было ничего, кроме шкафа, тумбочки и стола. Интернет был запрещен, связываться с внешним миром запрещалось категорически. И пришел день, когда Азэми позвала меня и сказала: «Идем, теперь я покажу тебе еще кое-что, успехи у тебя по всем предметам хорошие, но есть то, чему здесь учат не каждого. Я тебя научу тому, о чем никто и никогда не должен будет знать, особенно наши враги». Азэми привела меня в тайную комнату, где все полки были заставлены бутылочками и обувью. В одном ряду стояли склянки с японскими названиями. Но на каждой баночке было написано «смертельный яд», а дальше шло название яда. В другом ряду стояла обувь, на первый взгляд вроде бы обычная, на самом деле – обувь-убийца. На подошве туфель было не менее пятидесяти мельчайших дырочек, которые без лупы и не увидишь. Покрыта подошва туфли тонкой деревянной пластиной, а под этой пластиной три резиновых прокладки. В дырочки подошвы туфли вставлялись малюсенькие иголочки, наполненные ядом, в каждой иголочке свой яд. Но нужно научиться управлять этими иголочками пальцами ноги и пяткой так, чтобы именно нужная иголочка, а не все сразу, выскочила и уколола жертву. Мне казалось, что я никогда не смогу осилить это искусство незаметного убийства человека или животного. Но это было еще не все, я должен был учиться подпрыгивать в высоту на месте более чем на полметра и быстро вертеться вокруг себя на одной ноге с вытянутой почти в шпагат другой ногой, как это делают фигуристы на льду, и правильно носочками нажимать на нужную иголочку. Я должен был это проделывать где угодно: на льду, на траве, на песке, на бетоне, на деревянном полу. Я падал, я не умел, у меня все тело было в синяках, а Азэми ласково говорила: «У тебя получится, у тебя должно получиться, ради нас с тобою ты должен, должен, понимаешь, должен владеть искусством боя моего деда, это все придумал он, об этом искусстве боя знает всего несколько человек, а ты обязан его постичь, если хочешь остаться со мною!». Проще всего была учеба с перчатками, они были такими тонкими, что лопались при не очень сильном нажатии на них. Оказывается, в кончики пальчиков перчаток добавлялся отравленный гель, который после снятия этих перчаток с рук просто улетучивался. И нужно было научиться пользоваться ими так, чтобы этот гель не попал на твое собственное тело или руки, для этого была сделана в перчатке одна тоненькая предохранительная полоска между пальцем и гелем. И однажды я взмолился:

– Азэми, не могу больше, давай возьмем выходной, хотя бы на пару дней. Поедем в твой домик, на природу хочу!

Хотя при учебе на данной базе никого выпускать за эти стены было не положено, но Азэми договорилась с начальником, и нас отпустили на два дня в город.

– Прежде, чем отправимся в домик деда, давай сходим в кино? Машину припаркуем где-нибудь в переулке возле дома, где найдем место, я покажу тебе наши кинотеатры, в России таких кинотеатров еще нет.

– Как скажешь, – согласился я, – сходим в кино, а потом поужинаем, а то я на вашей диете скоро ноги протяну.

– Вот обжора, – засмеялась Азэми, – в честь выходных я разрешу тебе съесть все, что пожелаешь.

Недалеко от кинотеатра припарковали машину, вошли в зал. Нам выдали очки с двумя странными вогнутыми вставками.

– А это зачем?

– Скоро увидишь.

Фильм был на японском языке. Но я уже мог понимать, о чем идет речь. Надел очки и очутился в центре событий фильма, вокруг меня бесновались полчища собак, они хватали меня за руки, за ноги, я даже ощущал боль, потом вдруг меня смыло в реку, и я весь до нитки промок, и вдруг огромная обезьяна потащила меня на дерево, и здесь я уже не выдержал и снял очки. Я просто сидел в кресле в кинотеатре. Никаких ужасов не было.