Кто ищет, тот найдет - [32]

– Есть хочешь?

– Конечно, хочу.

– Ну ты и обжора, а мне хватает завтрака и обеда, я не ужинаю.

– А я ужинаю!

– Хорошо, что тебе заказать? Еду доставят прямо на дом через пятнадцать минут.

– Закажи обычный европейский ужин, – попросил я.

– Какой страны? – засмеялась она. – Французской, русской или итальянской?

– Давай русской, я к ней более привычен.

– Так что тебе все-таки заказать?

Я подумал и ответил:

– Картошку и пару котлет.

И ровно через пятнадцать минут на кухне на столе стояло картофельное пюре, котлеты, салат и апельсиновый сок.

– Удивлен? В Токио тоже достаточно русских ресторанов. Здесь каждый день проводятся экскурсии с русскими туристами. Но запомни, эта еда не совсем здоровая. Поэтому русские люди так мало живут.

После ужина мы зашли в спальню. Она снова нажала кнопки, и теперь уже не из пола, а из шкафа выдвинулась кровать и постель.

– Все, ложимся спать, завтра с утра на скоростном поезде едем в Киото. Потому разбужу тебя очень рано.

До вокзала мы доехали с Азэми на метро, поезд мчался в Киото со скоростью триста пятьдесят километров в час. Мы выехали в пять часов утра и в десять были уже в городе. Киото совсем не был похож на Токио.

Он словно застыл в восемнадцатом веке. По улицам разгуливали женщины в кимоно, на каждом шагу попадались гейши, и огромное количество храмов. Куда бы ты ни повернул голову, отовсюду были видны храмы. Азэми рассказывала мне историю каждого храма, но я запомнил только одну.

– Этот древнейший буддийский храм Японии, Хорюдзи, по-другому его еще называют Храм Процветания Закона, знает каждый японец и очень многие люди в мире. Он знаменит тем, что внутри территории владений находится Золотой храм с большой двухъярусной крышей, пагода из пяти этажей высотой в тридцать два метра. А внутри стоит главная святая реликвия – изображение Будды. Обычным людям доступ туда закрыт, так что внутрь нас с тобой просто не пустят.

– А можно мы у какого-нибудь храма просто посидим? А то ходим, ходим, смотрим, а в голове моей все твои рассказы смешались. Разве можно за один день увидеть множество храмов и запомнить все их истории?

Азэми посмотрела на меня:

– А ты знаешь, ведь американцы хотели сбросить свои атомные бомбы и на Киото. Но передумали. Слишком много здесь храмов буддистов и синтоистов, их боги, скорее всего, и помогли уцелеть Киото от такого варварства. Ненавижу янки! – закончила она свой рассказ об истории города и храмов.

Остальные дни недели также были посвящены поездкам по городам Японии. В моей голове уже была каша от всего услышанного и увиденного. И я попросил Азэми:

– Давай воскресенье проведем с тобой вдвоем в домике твоего деда. Если честно, то я от этих поездок очень устал. Я хочу побыть только с тобой, мне надоели эти бесконечные толпы людей, поезда, туристы и прочая беготня.

– Хорошо, – ответила Азэми, – проведем день на природе и насладимся друг другом.

И мы вернулись в домик ее деда. Боже, как же там было хорошо!

– Но кто присматривает за твоим домиком, пока тебя нет здесь?

– Никто. Птицы питаются рыбой и тем, что падает с деревьев, а рыбы – тем, что водится в пруду, деревья растут сами по себе, цветы тоже, а все это изредка прополоть и подправить приезжает сюда старый друг отца. Ему тоже нравится здесь бывать. Вот он и занимается моим небольшим хозяйством. Да и я обязательно приезжаю сюда минимум два раза в год, чтобы не забывать своих корней. А теперь займемся созерцанием всего того, что видим сейчас перед собой. Посидим и помолчим, смотри на небо, на птиц, на деревья. Запомни их, память о родном доме очень помогает на чужбине. Можешь считать, что этот дом теперь и твой. Мы еще вернемся с тобой сюда перед нашей дальней дорогой.

Она уже тогда спланировала наш с нею побег от всех и от всего.

В понедельник Азэми привезла меня на базу, где шла подготовка разведчиков для японского государства. Нас там уже ждали. Японец в военной форме, но без всяких знаков отличия, заговорил с Азэми, я очень плохо понимал японский, но два месяца занятий языком все же дали свои результаты, я смог разобрать только то, что Азэми будет моей подготовкой заниматься сама. Нас привели в обычную казарму и выделили две комнаты. Одну комнату для меня, вторую для Азэми.

– Мы что, будем жить отдельно? – спросил я у своей японки.

– Да, – ответила она, – здесь такие правила. Учитель не может жить вместе с учеником. А с сегодняшнего дня ты мой ученик. Распорядок дня я напишу тебе на русском языке. Но японским языком мы будем заниматься с тобой каждый день. Работать нам с тобой предстоит с семи часов утра и до девяти вечера, час на все остальные процедуры и в двадцать два часа отбой.

– И мы не будем с тобой видеться?

– Мы будем видеться с тобой четырнадцать часов в сутки!

– Я имел в виду другое.

– А про «другое» забудь. У тебя не будет сил ни на что больше, кроме учебы. Ты должен уметь делать все, что умею я, а потому пощады от меня не будет. А сейчас идем, я покажу тебе весь полигон, все тренировочные залы, все учебные классы. Здесь можно заблудиться, наш полигон занимает десятки гектаров земли, и в нем находится пятьдесят учебных классов, четыре спортивных площадки, два стрельбища, обсерватория и еще кое-что очень секретное. Так что браслет не снимай даже ночью. И вместо полицейских здесь к тебе на помощь буду приходить я. Видишь вот эти машины с ручным управлением на двух человек – на них мы будем ездить на занятия. Ходить пешком слишком долго, время надо ценить. Садись за управление, и поехали.