Кто и как изобрел страну Израиля - [121]

Впрочем, это спокойствие вовсе не нравилось командованию Хаганы. То обстоятельство, что очень большая арабская деревня, пусть даже мирная, находится неподалеку от тель-авивского порта, да еще совсем рядом с прижавшимися к морскому берегу электростанцией и аэродромом, очень его смущало. Кроме того, как раз в эти дни Хагана подготовила так называемый План Далет, открытой целью которого было создание «непрерывной территории» под сионистским контролем. К тому моменту все сильнее укоренялось мнение, рассматривавшее значительное количество палестинских жителей как угрозу существованию устойчивого национального государства. Читателю необходимо помнить, что, согласно плану ООН, предполагалось, что в будущем еврейском государстве будет более 400 тысяч (то есть примерно 40 %) арабских граждан. Хотя такие лидеры, как Исраэль Роках, либеральный мэр Тель-Авива, и Гад Махнес, придерживавшийся умеренных взглядов руководитель еврейских садоводов, и пытались изо всех сил предотвратить военную эскалацию, их пацифистские инициативы не имели успеха, ибо уже не отражали политику Хаганы[657]. Существуют свидетельства, правда, недостаточно проверенные, о том, что арабские коллаборационисты получали деньги от Хаганы за намеренное распространение слухов о том, что деревня вот-вот будет атакована, с тем чтобы побудить ее жителей к бегству[658].

Поэтому неудивительно, что начали появляться подстрекательские слухи, направленные против Аль-Шейх Муниса. Эти слухи день ото дня усиливались. Рассказывали, что в деревню проникли «внешние» отряды, так называемые банды, и принесли с собой много оружия. Говорили даже, что в ней находятся вооруженные немецкие офицеры[659]. Эффективные разведывательные службы Хаганы и полеты разведывательных самолетов над деревней раз за разом вскрывали несостоятельность фальсифицированных сведений, однако и это не помогало. Авраам Криница, мэр Рамат-Гана, жаждавший земель Аль-Шейх Муниса, граничивших с его городом, был одним из главным подстрекателей. Организация «Лехи»[660], почти не участвовавшая в тяжелых столкновениях на юге Тель-Авива, присоединилась к «предприятию по запугиванию» к северу от города, имевшему целью изгнание местного населения. Яаков Банай, один из руководителей «отколовшейся организации», писал в своих воспоминаниях:

«Эта деревня занимала значительное пространство между Тель-Авивом, Рамат-Ганом и Петах-Тиквой. Местоположение деревни обязывает ее вести себя разумно и тихо, однако существует постоянный контакт между ней и другими центрами арабского населения. Шмуэль а-Леви [сотрудник тель-авивского муниципалитета] советует захватить деревню. Мы приступаем к подготовительным шагам. Предпринято демонстративное патрулирование. В нем приняли участие шестьдесят человек. Мы прошли по деревне и постарались, чтобы они узнали, что это люди из „Джамаат Штерн“[661]. На них напал ужас. Следующий шаг: пригласили мухтара[662] на завтра, на встречу на мосту Джалиль [сегодня — Глилот]. Они приехали верхом на лошадях, в праздничной одежде. Шмуэль а-Леви сообщил им, что они должны в течение 24 часов собрать все оружие, находящееся в деревне, и принести его в указанное место. Они утверждали, что у них нет никакого оружия, кроме личного — охотничьих ружей [для пальбы в воздух на свадьбах]. Хватило двух этих мероприятий, патрульного объезда и встречи, чтобы вселить в них страх. Они начали покидать деревню. Мы продолжали давление на местных арабов…»[663]

Дальнейшее давление было типичной серией террористических актов. Элиша Ивазов (Авраам Коэн), один из боевиков «Лехи», был схвачен на пути в Наблус (Шхем) в грузовике с взрывчаткой, которая должна была взорваться в арабском городском командном штабе. В ответ его товарищи по оружию похитили 12 марта четырех жителей Аль-Шейх Муниса — по случаю, их сопровождал подросток, — вышедших из деревни в стороны моста Джалиль в поисках еды и горючего. Пятеро заложников, разумеется, не имели никакого отношения к задержанию Ивазова в Наблусе, однако похитители из «Лехи» угрожали убить их, если Ивазов не будет освобожден. В деревне прошел слух, что похищенные уже убиты. Началась паника. Вмешательство Хаганы, включавшее уговоры, давление и посредничество, привело к освобождению пятерых заложников (в ходе переговоров выяснилось, что Ивазова убили сразу после поимки, так что похищение было бессмысленным), однако террористический акт оказал свое действие. «Деревня постепенно пустеет, — с удовлетворением продолжает рассказывать Банай, — мы оставили им путь наружу, большинство двигалось со своими верблюдами, несшими пожитки, в направлении Тулькарма и Калькилии»[664].

Не одни только герои «Лехи» оставили жителям Аль-Шейх Муниса единственный путь «наружу», то есть на север. Им помогали и «умеренные» солдаты Хаганы. Невзирая на колебания и моральные ограничения, разумеется, вопреки всем заключенным ранее писаным и неписаным соглашениям, тель-авивское региональное командование Хаганы решило присоединиться к «отколовшейся организации» в организации блокады дорог, ведущих в деревню. Не следует забывать, что британский мандат еще не истек и солдаты его величества все еще находились на своих базах, в том числе и совсем неподалеку. Тем не менее их присутствие не помешало 33-му батальону бригады «Александрони» в ночь на 20 марта окружить поселение и занять несколько домов на его окраине. С этого момента никто не мог ни войти, ни выйти без разрешения осаждающих; снабжение деревни происходило под их тщательным контролем. Выход на полевые работы стал невозможным; жителям не позволяли ухаживать за начинавшими поспевать злаковыми. На следующем этапе тем, кто покинул поселение, уже не позволяли в него вернуться. Экономическое удушение и отсутствие горючего для генераторов быстро привели к недостатку еды и даже воды. В мрачные последние дни жизни деревни из нее ушли немногие оставшиеся обитатели во главе с наивным Ибрагимом Абу-Кхилем, продолжавшим до этого самого момента слепо верить своим еврейским «друзьям».