Кто и как изобрел страну Израиля - [120]
До самого конца Первой мировой войны значительная часть сельскохозяйственного урожая деревни переправлялась в Яффский порт по мосту через Яркой, называвшийся Джисер эль-Хадар («Мост шума воды»[651]). Турки взорвали его в ходе своего отступления в 1918 году; британцы сымпровизировали на его месте временный мост из бочек. В 1925 году еврейский «рабочий батальон» построил здесь первый бетонный мост в Палестине — чтобы прочно связать Тель-Авив с Герцлией[652], новым «северным» поселением, возникшим годом раньше. Таким образом, Аль-Шейх Мунис получил удобный и надежный маршрут для транспортировки своей экспортной продукции.
Мы ничего не знаем о том, каковы были настроения в деревне во время большого арабского восстания 30-х годов. Из того, что в деревне не было никаких признаков брожения, можно с осторожностью заключить, что бурный антиколониальный протест, захлестнувший страну, ее, видимо, не коснулся и национальное самосознание жителей деревни еще не пробудилось[653]. Во время Второй мировой войны неподалеку от нее были расквартированы многочисленные британские соединения, и Ибрагим Байдас, принадлежавший к самой состоятельной семье в Аль-Шейх Мунисе, взяв в партнеры несколько демобилизованных солдат из Тель-Авива, построил около моста большое кафе. Заведение процветало, обслуживая всех без исключения: британцев, арабов и евреев. В нем устраивались увеселительные представления; затененные шатры у воды принесли ему прозвище «Гавайский сад». Вскоре это название перешло и на сам мост[654]. Казалось, мирная жизнь тропического острова в Тихом океане уже не за горами.
Мы не знаем, разумеется, о чем разговаривали и спорили между собой арабы и евреи, сидя за традиционными чашками чая и кофе. Скорее всего, никогда уже не узнаем. В любом случае, местная идиллия была впервые нарушена не межнациональным столкновением, а банальным, хотя и неприятным уголовным происшествием. Вечером 10 августа 1947 года в кафе ворвались молодые люди, принадлежавшие к бедуинскому племени Абу Кишк (Abu Kishk), жившему к востоку от Герцлии. В ходе вооруженного ограбления они убили управляющего кафе, жителя Аль-Шейх Муниса, и несколько посетителей — тель-авивцев. Эта вспышка насилия стала странным предисловием к политическим потрясениям, уничтожившим деревню несколькими месяцами позже.
Сразу после голосования в Генеральной Ассамблее ООН по вопросу о разделе Палестины 29 ноября 1947 года весь регион замер в напряженном ожидании. Аль-Шейх Мунис, как и другие деревни Приморской низменности, переходил, согласно решению ООН о границах, к еврейскому государству. Палестинцы, проживавшие в районе Тель-Авива, были преисполнены опасений. Какой будет жизнь арабов в государстве новых эмигрантов, продолжающих прибывать во все возрастающем количестве? Можно ли полагаться на власть чужаков? Будет ли ее отношение к местным жителям корректным? Большинство жителей деревни наверняка даже не подозревали о том, что сионизм выдвигает тезис о полном историческом владении «землей праотцев», хотя, по всей вероятности, они подметили укоренившуюся склонность своих соседей к земельной экспансии.
Вместе с тем, в то время как пограничная линия между Яффо (остававшимся арабским анклавом в населенном евреями районе) и Тель-Авивом немедленно воспламенилась и в ходе начавшихся там кровавых стычек погибли десятки людей с обеих сторон, к северу от «первого еврейского города»[655] царили тишина и напряженное ожидание.
Первым мероприятием Хаганы было оказание сильнейшего давления на жителей трех деревень, располагавшихся к югу от Эль-Уджи (Яркона), в непосредственной близости от северного Тель-Авива, с тем чтобы заставить их покинуть свои дома. Уже в конце 1947 года жителям Суммайла пришлось эвакуироваться; они перебрались в Джаммасин (Jammasin). В январе были изгнаны из своих домов и жители Джаммасина; вместе с беженцами из Суммайла и с крестьянами из Джарихи (Jarisha) они временно обосновались в большом Аль-Шейх Мунисе. С приходом изгнанников-соседей атмосфера в деревне стала гораздо более тяжелой. Известия о кровавых столкновениях в Яффо и в соседней Саламе (Salama) сделали ее панической. 28 января 1948 года Ибрагим Абу-Кхиль, деревенский «дипломат», и главы общин соседских деревень решили отправиться в Петах-Тикву и обсудить ситуацию с командованием Хаганы. Местом встречи был выбран дом Авраама Шапира, легендарного руководителя сионистского поселенческого предприятия, пользовавщегося немалым доверием и у местных палестинских жителей.
Несмотря на открытую враждебность еврейского поселенческого общества по отношению к арабскому населению, свидетельствует Йосеф Олицкий, офицер Хаганы и ее «придворный» историк, палестинские представители по-прежнему изо всех сил пытались сохранить мир. Согласно его рассказу, представители деревень «выразили желание поддерживать дружественные отношения и подчеркнули, что они не позволят никакому „чужому“ арабу или „своему“ бандиту проникнуть на принадлежащие им земли, а если не смогут с ними справиться, свяжутся с Хаганой и попросят помощи»[656]. После этой встречи Абу-Кхиль поддерживал постоянную связь с основным еврейским вооруженным формированием и таким образом нейтрализовывал трения и недопонимания, возникавшие в контексте растущей напряженности. В феврале деревня была обстреляна; в ответ также раздалось несколько выстрелов. Такого рода происшествия, по счастью, обошедшиеся без жертв, расследовались и анализировались. Обе стороны успешно справлялись с атмосферой враждебности. Правда, деревенская молодежь копала оборонительные траншеи, однако вход в деревню «внешним» вооруженным лицам был строго запрещен. Умеренные силы, заинтересованные в компромиссе, полностью контролировали ситуацию.
В своей книге, за несколько месяцев ставшей мировым бестселлером, профессор Тель-Авивского университета Шломо Занд смело ломает статус-кво еврейской национальной историографии, ставя вопрос о существовании «вечного» еврейского народа. Опираясь на многочисленные труды еврейских и нееврейских историков XIX-XX веков, он убедительно показывает, что этот парод состоит из потомков прозелитов из Африки, Европы и России, объединенных общей мифологией.Читатель-скептик, прочитавший увлекательную книгу,сможет облегченно вздохнуть - законы истории не делают для евреев никаких исключений.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.