Ксенолог с пересадочной станции - [68]

Кеми обнаружилась во внутреннем дворе театра. Здесь бродила всё та же светская публика, но уже не по иллюзорным декорациям, а среди вполне настоящих деревьев, между которыми в тщательно продуманном беспорядке были расставлены жаровни с живым огнём. Центр площадки занимало гигантское соломенное чучело виде… гм, дракона?

— А это не слишком? — спросила я у подошедшей к нам Кеми. Она только безразлично пожала плечами:

— Похоже, за то время пока мы безвылазно сидели на орбите, здесь набрало обороты движение традиционалистов, выступающих за возвращение к истинным земным корням нашей культуры. Солеране, по умолчанию, признаны главными виновниками того, что мы от них отошли.

Я всмотрелась в силуэт соломенного дракона, подготовленного к сожжению, и невольно иронично улыбнулась. Кого мы там увидим, если уж действительно докопаться до корней этой самой культуры? Отшельнику бы эта шутка точно понравилась.

— А я бы лучше обеспокоился, — начал довольно нервно субъект, отделившийся от той же группки, в которой раньше находилась Кеми и подошедший к нам вслед за ней, — как солеране воспримут эту инсталляцию.

— Зря беспокоитесь, — ему ответил вынырнувший откуда-то из темноты парень, — им всё это, — он оглядел соломенную скульптуру, — ну, в общем безразлично.

— Дэн? — спросил Мика, настороженно вглядываясь в незнакомца. Парень как парень светлые волосы, лежащие небрежной шапкой, закрывают уши, зелёные, очень яркие глаза с вертикальным зрачком и хвост, почти такой же длинный как мой, только чешуйчатый.

— Микаэль, — тот кивнул и протянул руку для рукопожатия. Похоже они знакомы. И, похоже, довольно давно не виделись, мне показалось, что Мика с трудом узнал этого персонажа.

— Высокомерные ублюдки, — нервно дёрнул лицом непредставившийся.

— Скорее снисходительные мудрецы, — высказала я свою точку зрения.

— Это очень, очень распространённое заблуждение, — незнакомец помахал длинным указательным пальцем прямо перед моим носом. Я отшатнулась. Не люблю, когда чужаки вторгаются в моё личное пространство. — Эти древние ящеры весьма ловко притворяются космическими покровителями человечества…

— Кто такой? — тихонько шепнула я на ухо Кеми.

— Герхард Льюис, психокинематик, — так же тихо ответила она.

— …на самом деле, массированный контакт с ними привёл к обеднению, я бы даже сказал растворению человеческой культуры. К культуроциду. Ведь посмотрите, что у нас осталось своего? Язык, и тот уже солеранский.

— Что поделать, если человечество за всю свою историю так и не смогло создать единый язык, а признание всеобщим одного национального, вызывало негативную реакцию среди представителей других этносов. Солеранский в такой ситуации — неплохая альтернатива, — заметил Мика. Мысль не блещущая оригинальностью, но в качестве контраргумента сгодится.

— О каких альтернативах может идти речь, если молодёжь уже общается исключительно на солеранском?! Многие не знают даже разговорных вариантов земных языков, я уж не говорю о классическом, литературном их варианте, — мутноватые глаза немолодого уже мужчины налились внутренним светом, и вообще весь он выпрямился, став даже как-то значительней. Ух, похоже, нам достался оппонент из породы крестоносцев.

— Ненужное — отмирает, — с гипертрофированным безразличием возразила Кеми. — Это характерно как для биологических систем, так и для социальных.

— Но самоинденитификация…

— Не пострадает, — перебила его Кеми (похоже, этот субъект надоел ей ещё раньше) — биологически, люди они и есть люди. К тому же, сейчас не происходит ничего особенно оригинального. Всё это уже было и не раз. Так ли давно сформировалась единая земная культура? А сколько мелких субкультур было при этом растворено или поглощено?

— Вот! Вот яркий пример безразличия современной молодёжи… — он опять не договорил, так как в разговор вступил Микин приятель, который до сих пор молчал и только переводил взгляд с одного на другого.

— Всё это на самом деле ерунда, — он резко взмахнул рукой, как будто отметая что-то. — Никто особенно не пострадал от того, что исчезли такие традиционные навыки как охота с луком и стрелами, приготовление пищи на открытом огне или, допустим, какие-то религиозные церемонии, со всем комплексом обычаев и традиций связанных с этим. Незачем современному человеку разбираться в стандартных размерах одежды позапрошлого века, если существует свободное моделирование одежды и не под какой-то условный стандарт, а конкретно под вашу фигуру. И многое другое, что стало просто не нужно, а со временем отсеялись и кое-какие действия, закреплённые в ритуалах, изначальный смысл которых был утрачен, но которые мы привыкли воспринимать как часть своей культуры. Как сейчас уходит в историю традиционный брак.

— А что же тогда не ерунда?! — взвился Герхард Льюис, который, похоже, услышал только первую фразу и совершенно не воспринял всё остальное.

— Исчезновение науки как таковой.

— Это ещё что за мрачноглупости? — вот теперь уже не понарошку включилась в разговор Кеми.

— Мрачно — да, но не глупости. С тех пор как после Контакта мы получили доступ ко всему багажу знаний солеранской науки, отпала необходимость проводить какие-то собственные исследования. Зачем? Ведь всё это уже есть, нужно только хорошенько поискать.