Ксенолог с пересадочной станции - [57]

Я покивала. Чего уж тут не понять. Дракон-покровитель. Старейший, как его пару раз называли, проговорившись, мои приятели. Надо же.

— Слушай, а на Земле, есть такие Покровители?

— Нет. Точнее были когда-то. У нас даже кое-где сохранились легенды о мудрых ящерах, давших человечеству письменность и научивших его многому полезному. Но потом пришли другие, кто именно драконы так и не признались и подозреваю, что из-за того, что эта раса до сих пор существует и занимает заметное место в галактическом сообществе, что там между ними произошло толком неизвестно, но драконы тогда сдали позиции. А те немногие, кто не смог или не захотел уходить, так и жили до естественной старости и окаменения. Их последнее пристанище можно отследить по топонимическим ориентирам.

Тут мы опять вдаёмся в сферу предположений, и на эту тему папа может рассуждать часами, строя теории о том, как оно было на самом деле.

Конечно же, к Отшельнику я помчалась немедленно, как только устроила отца в собственной комнате. Дракон не спал, полулежал на широком диване в гостевой, вдыхал пар из широкой чаши, в которой булькала зеленовато-коричневая жидкость, и выпускал дым из ноздрей. Курил.

— Ну, забыла я, забыла, о том, что собиралась о чём-то поговорить, — начала я виниться прямо с порога.

— Маленькая, — согласился дракон, как будто это всё и объясняло и извиняло. Выдохнул дым и клубы его, тяжело опустившись вниз, поплыли над полом.

— Я так понимаю, что я тебе нужна, чтобы было с кем обсудить результаты этой так называемой инспекции, — я плюхнулась на диван напротив. Не просто же так он меня позвал именно сейчас.

— Я же тебе уже объяснял, — немного укоризненно начал Отшельник в ответ на сарказм, который я не смогла удержать при себе, — что молодые мало чего понимают, зато многое замечают, а для того, чтобы сделать правильные выводы существуют старики.

— Вроде тебя, — уточнила я.

— Вроде меня, — согласился он. — И я хотел бы услышать от тебя рассказ о твоих сородичах.

— Зачем?

— Молодые мало чего понимают, зато многое замечают, а для того, чтобы сделать правильные выводы существуют старики, — он вновь повторил свою философскую сентенцию и повелительно добавил. — Рассказывай.

— Сначала объясни, что это у вас за странные церемонии и почему они к тебе сюда даже не зашли, — заупрямилась я. К тому же именно на эту тему Отшельник задолжал мне свой рассказ. Он тяжело вздохнул, досадуя на мою недогадливость — очередные дымные клубы опустились к полу.

— Ты мне расскажешь о моих молодых сородичах, а я сделаю вывод о том, годится ли кто из них мне в ученики. То, что все они отказались напрямую встречаться со мной — это заявка на именно такой вариант развития событий. Как и то, что они постоянно и добровольно всё время крутились рядом с тобой, позволяя узнать себя с разных сторон.

Вот это оборот! Значит, Отшельник намерен использовать меня в качестве такого же кривого зеркала как солеранские старейшины мою боевую четвёрку. Вот только в чём смысл? Что я могла такого особенного заметить, чтобы помочь дракону-покровителю станции помочь выбрать ученика? Разве что порекомендовать Сааша-Ши — этого любителя человеческих обычаев, хотя, кажется, от меня требовалось что-то другое. Мои впечатления? Не проблема, впечатлений у меня — море. Постепенно, по ходу повествования я начала проникаться мудростью такого подхода к делу. Совсем не Сааши-Ши, немного резкий и увлекающийся, больше всего подходил нашему мудрецу в ученики. И не Йёри-Ра, самый старший и рассудительный и, похоже, сам для себя уже выбравший другую дорогу. И не Хон-Хо, с которым я общалась так мало, что не составила толкового впечатления (теперь я думаю, не было ли это актом самоустранения).

В любом случае, драконий выбор — это драконье дело.

15

Тот разговор и для меня имел значительные последствия. Пересказав всю эту историю ещё раз внимательному слушателю, я смогла отпустить её от себя, а отпустив, заняться личными делами и проблемами. Вот, к примеру, давно собиралась договориться сама с собой. Точнее с собственным хвостом и ушами. Да-да, временами непослушные уши тоже осложняют жизнь. К примеру, стоит только прислушаться к постороннему разговору, как они тут же разворачиваются в нужную сторону. Никакой конспирации. Итак, находим свои детские учебники и проходим всё заново по программе: расслабиться, сосредоточиться на себе и собственном теле, прочувствовать его от кончиков пальцев до кончика хвоста, теперь подвигать им из стороны в сторону, переложить за левое плечо, за правое. Тут, как всегда не вовремя, открылась дверь, и вся моя сосредоточенность рухнула в пропасть, а осколки её осели раздражением на лице. Вошедший в комнату Мика, которого я уже пару дней как внесла в память Домового в качестве «хозяина второго порядка», мельком глянул на учебник, так и продолжавший висеть на настенном экране, на моё недовольное лицо, и бросил:

— Это делается совсем не так.

— Что, есть какие-то суперспециальные тренировки не для простых смертных? — разочарованно протянула я.

— Да нет, что ты, — Мика опустился рядом и привалился ко мне тёплым боком. — Всё намного сложнее и проще одновременно. Не тренировки, а постоянные попытки практического использования дополнительных частей тела помогут ими как следует овладеть.