Мика обнаружился на своём рабочем месте но не в центральном приёмном покое, а в одной из тех комнатушек, набитых чудовищным оборудованием, которые появляются вдоль длинного коридора как по волшебству (ага-ага, знаем мы эти чудеса). Впрочем, заходить в палату я не стала из-за характерных звуков доносившихся из-за полуоткрытой двери. Кого-то выворачивало под аккомпанемент Микиных ругательств.
— Имбецил мутнорожденный. Это ж надо было додуматься инопланетную наркоту в рот совать! Так ты в следующий раз левый заворот кишок заработаешь.
Послышалось невнятное оправдывающееся бормотание, прерванное очередными скрутившими пациента спазмами.
— Пей. Да не отворачивайся, пей, говорю. Здесь адсорбент и успокоительное. Скоро должно отпустить. Кровь я тебе уже почистил, осталось только избавиться от того, что каким-то образом задержалось в твоём желудке.
— Что ж ты так неласково с пациентом, — укоризненно проговорила я, стоило только Мике сделать шаг за порог палаты. — Человеку же плохо, он страдает.
— А как страдаю я! — по-прежнему экспрессивно, но довольно тихо, чтобы не беспокоить отдыхающего пациента, воскликнул Мика. — Сил моих нет, ему сочувствовать. Раз, ну два, но когда этот персонаж попадает к тебе в двадцать пятый раз с одной и той же проблемой!
— Он что, правда дурачок?
— Хуже. Он идейный экспериментатор. Расширяет, так сказать, пищевые горизонты человечества, а опыты ставит, как ты уже заметила на себе.
— Так то пища, а то наркотики.
— А что для арктоимян просто веселящий напиток, вроде как лёгкое вино для нас, то для человека может оказаться гораздо более сильным средством. А то и вовсе ядом.
— Ну не мог же он об этом не знать?!
— А он решил, что раз у нас с ними биохимия очень схожа, то всё равно ему ничего за это не будет. Ладно. Давай накатим по маленькой. А то мне стресс снять нужно.
Я подумала, что мне тоже не помешает, и направилась следом за ним в приёмную. Зря я думала, что он просто набьёт заказ в окне доставки. Мой доктор поступил гораздо более неожиданно. Достал из-под стола бутыль, плеснул из неё в широкий стакан прозрачной жидкости, разбавил водой из бойлера, и выжал половинку лимона. Вот так и выскакивает разница в воспитании: меня делать коктейли собственноручно не учили. Выделенные мне двадцать грамм огненной каплей прокатились по пищеводу, дыхание перехватило. Угу, вот только что осуждала незнакомого мне экспериментатора и тут же сама не задумываясь, глотаю напитки неизвестной крепости.
— Ты по делу или так просто заглянула-навестила, — у-у-у, какие мы сегодня противные. Сейчас я ещё больше настроение испорчу.
— Да вот думаю, зачем ты мне сдался, такой «приветливый», при общении с драконами?
Повисла долгая тяжёлая пауза. А не перегнула ли я палку? Пришлось экстренно втираться ему под руку.
— Вообще-то ни за чем. Точнее не особенно.
— А если подробней? А то меня, знаешь ли, весьма насторожило то, что капитан Гржевский не возражал против того, что ты будешь болтаться где-то рядом с драконами. Зная твоё к ним отношение и помня о необходимости установления с ними благоприятных отношений.
— Ах, вот ты о чём! Дядя Геран просто знает, что при необходимости я могу держать себя в руках. Самоустранюсь, если уж буду действительно сильно мешать. Просто я люблю доводить дело, за которое взялся до конца, а тут от расследования меня отстранили, и если бы не ты, даже той скудной информации, которой поделился с нами капитан, я бы не получил. Вот хоть так закончить начатое.
— Мне показалось или капитан не просто согласился, а обрадовался твоей инициативе?
— Не показалось. Обрадовался. Он, видишь ли, считает, что клин клином вышибают, и чем больше я буду общаться с инопланетниками, тем скорее одолею свою ксенофобию. Ну и если рядом с этой делегацией будет болтаться кто-то более-менее подготовленный, тоже не помешает. Если ты знаешь, драконы категорически возражают против охранников в своём ближнем окружении, а тут такой случай подсунуть им относительно своего человека.
Вот, и стоило столько ерунды всякой выдумывать, если на самом деле всё так просто. И даже если он соврал (ну или подал правду под определённым углом), всё равно звучит убедительно, а потому успокаивает.
— А чего не весёлый такой. Что-то ещё случилось, о чём я не знаю?
— Да нет. Просто как представлю, что придётся строить уныло-вежливую рожу, общаясь с этими ящерами, так сразу настроение портится.
— Так не строй ничего. На искренность они, как правило, не обижаются.
А ещё, есть у меня подозрение, что нашим космическим покровителям так надоели поклонники драконьего величия, что такой вот неприветливый субъект, как мой Мика, может сойти за свежую струю.
Однако же интересно, что имел в виду Отшельник, когда говорил, что молодёжь может спереть всё, что плохо лежит. Ладно, он не совсем так выразился, но по смыслу именно то. Это если учесть возмещение всех расходов администрацией станции. Да зайди они в любую местную лавочку или забегаловку им там, и расскажут, и покажут, и нальют, и подарками нагрузят. Это такая же реклама! Ну не мелочь же им по карманам тырить, а так вроде бы больше нечего.
