Крысолов - [56]

Шрифт
Интервал

Сначала с телефонной барышней, потом — с барышней-секретарем в институте, потом — с каким-то секретарем отдела, нет, с помощником секретаря, а затем и с секретарем (как долго, как глупо — разве плохой у нее немецкий? Пусть передадут телефон Полежаеву), нет, там сиплое (расстояния!) недовольство — видите ли, фрау, сейчас он занят, позвоните после конца рабочего дня — только что успевала черкнуть телефон надиктованный — ну, разумеется, клякнут трубку. Не французы.

Вдове (ждущие щечки) придумывает, что не хочет треволнений для мужа — они с Илюшей старинные друзья, — но муж никак не может уговорить Илью покинуть Богом проклятую Германию. Неизвестно, — говорит дальше, — кому будет хуже, когда туда придут… Вот телефон — переписывает на первую страницу — что? ошибка? — склоняется над страничкой вдова. Нет, этот телефон уже есть у меня, по нему не выходит никак прозвониться. Дали домашний…

И все-таки выйдет. В тот же вечер. Вероятно, секретарь предупредил. Она позвонит от себя — Булен догадается, кому она позвонила, — радостно вскинет голову — «скажи, чтобы приезжал, я смогу помочь» — я его плохо слышу, — потрескивают слова «конечно… ну, конечно… разумеется… необходимо… что ж ты волнуешься… именно… пожалуй… так…» — «Олюшка, — наконец она слышит, — я хочу, чтобы ты поняла, что я не должен», — прозвучало еще «решающий опыт».

Ну, ясно: это не Черчилль виноват, что он не звонит. Пусть Черчилль бомбит, сколько хочет. Пусть бомбит железные дороги, раз он не едет. Пусть бомбит телефонные станции, раз он не звонит. Пусть бомбит города, потому что зачем города с их смехом, женщинами, огнями бульваров, зачем, раз они не могут вдвоем как-нибудь вечером пройтись до ресторанчика. А ведь он всегда так шутит, изображая, как жует бифштекс владелец пароходства, как смакует ликер кардинал, как кладет вилочку в карман партиец из Москвы, как смотрит сквозь вино на окружающих печальная актриса с неудачной карьерой — и кажется Ольге, что она видит его глаза, слышит голос: ну? Разве ты когда-то сомневалась, что моя любовь к тебе могла исчезнуть?

Пусть бульдог Черчилль изгложет их счастье.

Но вдруг Илюша прав: никто его не тронет? «Феденька, — спросит, положив голову Булену на плечо, — а мы сможем сами приехать к нему, когда все кончится?» — «Сами приехать — ну да…»

Он умел хорошо говорить неправду.

15.

В своем дневничке она стала отмечать, когда он звонил, последний раз — 12 февраля 1945-го, а на следующий день так страшно бомбили Дрезден. Нет, он не должен был оказаться там, а на Берлин в те дни не было налетов. Но нарушилась связь? Или им запрещено было звонить за границу? Боялись потери сведений из секретного института?

В конце марта, 25-го числа, Илья дал телеграмму — значит, жив? — она сказала Булену. Ну, разумеется.

Был звонок еще 16 апреля — но только хрипело. Это звонил Божидаров? Он прибежал к ним через четверть часа — только что радио Берна сообщило, что началось сражение за Берлин. Вы нам звонили? Нет, зачем? Я сразу же — к вам.

Булен смотрел мертвым глазом на Ольгу. Не злоупотребляй снотворным, — нет, этого он не осмелился ей сказать. Лишь высыпал из коробки половину и заменил такими же с виду пустышками (наконец-то, гуманная польза от ремесла).

В июне (нет, в июле) Булен вдруг сказал ей, что от английского офицера знает, что сотрудники института в Берлин-Бухе арестованы («Американцы, — кашлянул Булен, — интересовались судьбой, это все точно»).

Конечно, она и сама знала. Разве сердце не умеет слышать? Знала, что, когда надеется — вот, он едет по разбитому автобану, на Запад, на Запад, вот, он шутит с американскими офицерами, вот, ему выправляют паспорт — вас ждет лаборатория в Йеле, хотите наведаться до отъезда в Берн? в Интерлакен? Почему бы и нет? — когда надеется, сердце, жалея ее, молчит. Но это не означает — не слышит.

И слышало верно: он, в самом деле, все-таки сдвинулся с места. Он ехал на авто с образцами препарата (последняя формула), зафиксированными этапами экспериментов (московские исследования с 1933 по 1936-й, и ежегодные, с 1937-го, — берлинские), он вывез даже малый облучатель (ему доверял) — он не одну неделю уговаривал Тимофеева ехать вместе, но тщетно, он ехал навстречу американским войскам еще до 16 апреля. Он хотел осчастливить Ольгу — и звонил ей, чтобы крикнуть — я в дороге! Документы для огрызающихся немцев? Были. Тимофеев достал немыслимые (с ясным намеком о спасении имущества института). Документы для победителей? Разве Илья не болтал с мисс Йо-йо на королевском английском с шести лет, объясняя ей особенности русских народных названий речной рыбешки?

Ольга не знала, что Илья, в самом деле излечивший туберкулез, плох стал глазами. Ночные бдения? Рентген? Вдруг из-за этого он свернул неверно? Или дальний объезд? Дорога на Мариендорф? Он ехал и видел военных — смешные они, эти американцы! Улыбчивы и веселы!

«Ну что, вылезай, папаша!» — сказал «американец» с рязанским лицом.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1.

А если он жив? вот о чем она думала. И? — смотрела на Булена (он подолгу бывал под Мюнхеном, в Фабендорфе в 1948-м, 1949-м), знала, что он с паспортом Фреймана съездил в Берлин (американо-англо-французскую часть). Чувствовала муть — как будто бы отравилась дрянью. Нет, так действует на нее буленовский загар, гогот при быстрой ходьбе, железные лица стажеров фабендорфской школы («Ты не видела наших барышень!») и теперь уже почти американская улыбка. У? — спрашивает он, когда ей совсем тяжело, — в Америку?


Еще от автора Георгий Андреевич Давыдов
Саша

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Sainte Russie

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крокодиловы слезы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера"

Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Сборник рассказов

Иронический смысл названия рассказа Дениса Гуцко «Мужчины не плачут» раскрывается по ходу повествования о судьбе женщины, вечно покидаемой легким на измены мужем. Какое-то время она находит утешение с героем курортного романа, но в конце концов все возвращается на круги своя: любовник уходит в свою семью, муж — в свою.Рассказ Евгения Новикова «Любовница белого облака» — о грезах молодой замужней женщины, жены ревнивого капитана — завершается комичной сценой: муж врывается в пустую спальню в поисках несуществующего любовника.


Письма для ДАМ

Повесть Даниила Смолева «Письма для ДАМ» — полная сарказма реакция молодого писателя на появление в «Твиттере» записей президента Медведева. События дачной жизни, размышления на вольные темы — все это находит отражение в виртуальных письмах высокому адресату.


Штрихи к портрету

Известный литературовед из Смоленска комментирует свою переписку с академиком Михаилом Леоновичем Гаспаровым.


Сборник рассказов

То, что теперь называется офисом, раньше именовалось конторой. Но нравы бюрократического организма те же: интриги, борьба за место под солнцем и т. д. Но поскольку современный офис имеет еще в своем генезисе банду, борьба эта острее и жесттче. В рассказе Александра Кабакова “Мне отмщение” некий N замышляет и до мелочей разрабатывает убийство бывшего друга и шефа, чье расположение потерял, некого Х и в последний момент передает свое намерение Всевышнему.“Рассказы из цикла “Семья Баяндур”” Розы Хуснутдиновой посвящены памяти известной переводчицы и правозащитницы Анаит Баяндур и повествуют о жизни армянской интеллигенции в постсоветские годы.Рассказ живущей в Америке Сандры Ливайн “Эплвуд, Нью-Джерси.