Крыши Тегерана - [14]

Будь у меня сердце, я бы им поделился.

Я сосредоточиваюсь на том, чтобы открыть глаза, и снова оказываюсь в инвалидной коляске. Рядом со мной сидит Яблочное Лицо, в другом конце комнаты обнаруживается старик. Я знаю, что просто видел сон, но не в силах вспомнить подробности. Это все равно что пытаться схватить шелк.

— Воды! — шепчу я.

Она спокойно поворачивается ко мне, но блеск в глазах выдает волнение.

— Что ты сказал?

— Я хочу пить, — хриплю я.

Она пробегает глазами по моему лицу, шепчет, что сейчас вернется, и исчезает. Через несколько секунд возвращается с кувшином воды и стаканом.

— Ты очень хочешь пить?

— Очень.

Она наполняет стакан водой, окидывает взглядом мое тело, ссутулившееся в инвалидной коляске.

— Возьми, — поднося стакан, говорит она.

Я протягиваю руку, беру стакан и осушаю его одним долгим глотком. Ее лицо расплывается в ласковой улыбке. Мне кажется, я вижу слезы у нее на глазах, но я не представляю, почему она плачет.

— Где я? — спрашиваю я.

— Ты здесь, — уверенным, но ласковым тоном говорит она.

— Кто ты?

— Разве ты меня не знаешь? — поддразнивает она. — Все меня знают, даже я сама.

— Ты — Яблочное Лицо, — тихо смеюсь я.

Она тоже смеется, но громко.

— У меня болят ребра, — говорю я.

— Знаю. У тебя ничего не сломано, не волнуйся.

Я смотрю на свои руки.

— Почему у меня следы от ожогов?

Яблочное Лицо не отвечает.

— И меня все время мучают кошмары. Я вижу человека со злыми глазами. Кто он такой?

И, пока я рассказываю о своих снах, что-то внутри меня щелкает, выпуская бурю чувств, и я принимаюсь плакать. Яблочное Лицо садится на стул рядом и обнимает меня.

— Поплачь, дорогой. Поплачь.

— Почему я плачу?

Я отодвигаюсь, пытаясь заглянуть в ее полные слез глаза.

— Неужели ты ничего не помнишь? — с изумлением спрашивает она.

— Не помню что?

Она, слегка покачиваясь, откидывается назад.

— Неважно, — успокаивает она меня, — просто закрой глаза. Никому не надо плакать.

5. Лето 1973-го. Тегеран ПОД ВИШНЕЙ

В нашем переулке мы с Ахмедом наблюдаем, как Ирадж показывает свое новое изобретение скучающим ребятам. Мимо проходит Фахимех. Она с улыбкой смотрит на меня и подмигивает, потом звонит в дверь дома Зари. Зари открывает, они обнимаются и целуются, словно дружат миллион лет, и Зари увлекает Фахимех в дом. Я спрашиваю Ахмеда, знакомы ли они.

— Ты шутишь? Они как сестры.

— С каких пор?

— С сегодняшнего дня, — отвечает он с ухмылкой.

Он объясняет, что до конца лета Фахимех будет каждый день приходить в дом Зари.

— Мы будем сидеть вокруг хозе и болтать о жизни. Ты готов?

— Готов к чему?

— Идти за мной.

Он вбегает в дом, я иду вслед за ним по лестнице на крышу.

— Куда мы идем? — с тревогой спрашиваю я.

— Нельзя допустить, чтобы соседи видели, как мы вместе входим в дом Зари. Пойдут разговоры, понимаешь? Это может навредить девушкам.

— Как тебе удалось уговорить на это Зари?

— Я пообещал, что приведу тебя.

Мое сердце подпрыгивает, но я говорю:

— Ты врешь.

— Да, вру, — смеясь, откликается он.

Мы пробегаем остаток пути вверх до крыши Ахмеда, потом перелезаем на мою, а затем на крышу Зари, где она уже ждет, чтобы впустить нас. Я чувствую, как у меня глухо колотится сердце. Зари улыбается и здоровается с нами.

Во дворе мы вчетвером садимся на красное одеяло в тени вишни около хозе. Ахмед, Фахимех и Зари болтают о чем-то, а я молча смотрю на них. Меня переполняют чувства вины и стыда. Я так взволнован, что не могу сосредоточиться на разговоре или придумать, что сказать. Даже в самых сокровенных мечтах Зари была для меня лишь объектом робкого, несмелого желания. Я никогда не решился бы дать волю фантазии.

С другой стороны, я утешаю себя тем, что из этого ничего не получится. Какой вред в том, чтобы немного повеселиться, тем более что она через пару месяцев выйдет замуж за Доктора? Лето распахнуто для нас, как дверь из юности во взрослый мир, и мы четверо стоим на пороге. На следующий год я поеду в Соединенные Штаты, Зари с Доктором начнут совместную жизнь, а Ахмед женится на Фахимех. Для всех нас произойдут большие изменения. Так почему же я не могу совершенно невинно наслаждаться обществом симпатичной девушки?

Ахмед сидит рядом с Фахимех, а Зари прямо напротив меня. В начале вечера она приносит напитки со льдом, а позже, когда становится прохладней, — горячий сладкий лахиджанский чай, лучший черный чай в мире.

Ахмед с Фахимех здорово смотрятся вместе. Фахимех красивая женщина, хотя я никогда не стану отпускать ей комплименты, потому что невежливо говорить девушке друга, что она хорошенькая. У нее длинные черные волосы, она грациозным движением головы изящно закидывает их на левое плечо. Она почти всегда заканчивает свою речь вопросом и пытливым взглядом. Она умеет так обратиться к человеку, что любой сразу почувствует себя ее старым верным другом. Ей очень идут черные расклешенные брюки и белая шелковая блузка. Фахимех мне очень нравится.

Сегодня мы с Зари на разных волнах. Она говорит о Докторе — явный признак того, что она сильно по нему скучает.

— Он уехал выполнять университетский проект, — объясняет она нам.

«Университетский проект? — задумываюсь я. — Мне он сказал, что уезжает работать с крестьянами».