Крымская война 1853-1856 гг. - [55]
Еще более решительно выступили против карателей крестьяне села Березное и окрестных деревень. 3 апреля 1855 г., вооружившись кольями, три тысячи человек встретили карательный отряд смелой атакой, и только несколько ружейных залпов в упор заставили их отступить, оставив на поле боя убитыми и ранеными до 60 человек. Такой же отпор попытались дать царским войскам крестьяне села Таганча, устроившие нечто вроде демонстрации протеста против работы на помещика. 10 апреля 1855 г. они организованной колонной более чем из четырех тысяч человек явились в соседнее местечко Корсунь и передали местному исправнику, что категорически отказываются продолжать трудиться на помещика. Демонстрация была остановлена шеренгой солдат с ружьями наперевес. «Вы должны работать и повиноваться поставленным над вами властям, — заявил крестьянам начальник карательного отряда, — а вольности вам не будет». — «Нет, будет!» — раздалось в ответ, и вся толпа с криком «ура!» ринулась на солдат[90]. Ружейным огнем в упор крестьяне и здесь были рассеяны. Но окончательно сломить их сопротивление карателям долго еще не удавалось. Разбежавшись по окрестным лесам, крестьяне домой не возвращались и работы не возобновляли. Царским войскам пришлось устраивать настоящие облавы на скрывавшихся, и только зверское избиение заставляло последних приступить к работе на барщине.
Ожесточенные схватки крестьян с царскими карательными отрядами происходили также в Черниговской и Воронежской губерниях, в Поволжье и на Урале. Крестьяне повсюду отказывались работать на помещиков, требовали объявления им «царского указа о вольности», который, по распространившимся среди них слухам, был уже издан в Петербурге, но сохранялся якобы в тайне местными властями. Кое-где раздавались даже требования о разделе помещичьей земли и имущества.
Из среды крестьян в некоторых селах выделились авторитетные вожаки-организаторы — Иван и Николай Вернадские, Яков Романовский, Петр Швайка, Михаил Гайденко, Василий Бзенко, Аким Пухлый, Михаил Пивень и многие другие. Большую роль в крестьянских выступлениях сыграли агитаторы из среды разночинцев — единственно грамотных людей в деревне того времени. Разночинцы Врублевский, Слотвинский, Рябоконь, Бохемский, Костецкий и другие призывали крестьян к борьбе за освобождение от помещичьего ига, составляли прошения местным властям, отстаивали крестьянские интересы при переговорах с властями. В некоторых селах борьба крестьян принимала до известной степени организованный характер. Крестьяне выставляли караулы у наиболее важных пунктов, запечатывали кабаки, чтобы не было пьянства, совместно вырабатывали свои требования к помещику, совместно давали отпор карательным отрядам.
Но в целом крестьянское движение все еще продолжало оставаться стихийным, выступления крестьян были неподготовленными, разрозненными и подавлялись одно за другим, поодиночке. Выступая против помещиков, крестьяне сохраняли наивную веру в «батюшку-царя». У них не было четкой политической программы, не было сознания необходимости борьбы против самодержавия, как главной опоры крепостников. Не было у них и союза с городскими пролетариями, не представлявшими еще тогда собой той сплоченной, организованной силы, которая оказалась способной впоследствии повести крестьян за собой.
Все это обусловило неудачу крестьянских выступлений 1854–1855 гг. Тем не менее эти выступления сыграли свою историческую роль в расшатывании устоев крепостного права и в создании предпосылок для нового подъема крестьянского движения[91].
Опираясь на рост крестьянского движения, все шире развертывали свою пропаганду против самодержавия русские революционеры-демократы. В своих нелегальных прокламациях они рассказывали народу о причинах возникновения Крымской войны, о причинах неудач в ней царской России, о необходимости для крестьян бороться за свое освобождение. Именно в эти годы началась публицистическая деятельность Н. Г. Чернышевского на страницах «Современника». В эти же годы развернул свою публицистическую деятельность и А. И. Герцен, основавший в Лондоне незадолго до начала войны русскую типографию и создавший вольную русскую прессу за границей.
Русские революционеры-демократы заклеймили Крымскую войну как войну, начатую исключительно в интересах реакционных правящих клик Англии, Франции и России. «Опять струится кровь мужичья, — с гневом писал Т. Г. Шевченко в одном из своих стихотворений тех лет. — Палачи в коронах, как псы голодные, за кость грызутся снова»[92]. Н. А. Добролюбов на страницах нелегальной студенческой газеты «Слухи» также писал о «самолюбии двух-трех человек, которые для удовлетворения ему губят в кровопролитной войне столько народу»[93].
Но, наряду с этим, революционеры с горячим сочувствием относились к борьбе народов России против иноземных захватчиков, высоко оценивали подвиги в этой борьбе простых русских людей. В Севастополь по личной просьбе был переведен с Балтики шестидесятилетний декабрист капитан 2 ранга В. П. Романов. Декабрист Н. А. Бестужев, умирая в далекой Сибири, спрашивал в свой предсмертный час: «Держится ли Севастополь?»
