Крым 1941. Битва за перешейки - [85]
Поэтому командующие обеих армий вскоре оказались поставленными перед неприятным фактом — перебрасывать Приморскую армию в район боевых действий возможно только по частям.
Выдвижение (22–23 октября)
Вечером 21 октября командующий 51-й отдельной армией генерал-полковник Кузнецов лично приказал командиру 95-й СД генерал-майору Воробьеву в течение ночи с 21 на 22 октября перебросить дивизию в район станции Воинка.
Решение усилить левый фланг 51-й армии было оправданным и диктовалось обстановкой. Немцы массировали силы на участке 172-й стрелковой и 42-й кавалерийской дивизий, рассчитывая прорвать фронт прежде всего на их стыке и создавая угрозу всему левому крылу армии.
Дробить силы Приморской армии было, конечно, далеко не самым лучшим решением, оно много и часто критиковалось, но другого выхода у Кузнецова не было. Давайте посмотрим, как осуществлялась переброска одной только 95-й СД, первой выдвигавшейся к району боевых действий.
Само решение о переброске именно 95-й стрелковой дивизии объяснялось тем, что она была развернута на левом фланге Приморской армии и находилась ближе всех к левому флангу 51-й армии. Ввиду недоукомплектованности транспортом переброску даже этой дивизии пришлось осуществлять по частям. Первыми отправлялись 90-й СП, управление дивизии и спецчасти. Затем следовали 241-й и 161-й стрелковые полки и 397-й АП.
Для переброски дивизии была придана отдельная транспортно-гужевая рота 51-й армии, имевшая 124 пароконных повозки и 19 двуколок. Помимо этого, дивизии передавались 48 повозок, «мобилизованных у населения», и 45 автомашин. Весь передаваемый транспорт был распределен между полками из расчета 45 пароконных повозок и 5 автомашин на полк, остальное передавалось в 397-й артполк и штадив.
В районе выгрузки у станции Воинка части дивизии должны были ожидать еще 200 повозок, выдвинутых туда распоряжением штаба 51-й армии.
90-й СП для максимальной быстроты перемещения решено было перебросить по железной дороге. Достаточного количества товарных вагонов для перевозки полка найти не удалось, и его пришлось перевозить в пассажирских. При этом даже плацкартных вагонов найти уже не удалось, и после долгих поисков состав был сформирован только из вагонов высокого класса. Это создало дополнительные трудности с погрузкой и размещением вооружения. В итоге полк смогли отправить только через семь часов после получения приказа о переброске.
57-й артполк, совсем не имевший после эвакуации средств передвижения, было решено перебросить отдельно, «ввиду недоукомплектования». В него передавались 215 лошадей «из запаса 51-й армии», находившихся в Бахчисарае; при этом предполагалось, что «остальная потребность 57-го АП будет удовлетворена по мере поступления транспорта из народного хозяйства» (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 1–2).
Однако, несмотря на принятые меры, выдержать сроки, установленные командующим 51-й армией, не удалось. Дивизии удалось закончить переброску лишь в ночь на 23 октября.
Части дивизии сосредоточились в районе Новоивановки, Бозганы и Ан-Таша, ожидая дальнейших распоряжений.
При переброске 25-й дивизии возникли те же самые трудности, поэтому дивизия стала двигаться «комбинированным маршем», используя высвобождавшийся после переброски 95-й дивизии гужевой и автомобильный транспорт. Такой способ передвижения оказался еще более медленным, так как бойцам приходилось тащить на себе все, что только удавалось поднять. В результате дивизия так и не успела закончить сосредоточение до начала наступления Приморской армии; в итоге она оказалась вынужденной вступать в бой с ходу и по частям.
22 октября командующий 51-й армией издал боевой приказ № 18, которым предписывал опергруппе генерал-лейтенанта Батова «продолжать упорно оборонять занимаемый фронт до сосредоточения в исходное положение 25-й и 95-й СД». По завершении сосредоточения обеим дивизиям предписывалось контратаковать противника во взаимодействии с группой Батова. Однако такое контрнаступление пока рассматривалось лишь как отдаленная последующая перспектива — конкретные задачи дивизиям не ставились и срок перехода в наступление пока не определялся (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 1–2).
Ситуация с подвижным составом была настолько острой, что 22 октября в бой не удалось ввести даже 2-ю кавалерийскую дивизию, которая должна была укрепить стык между 172-й стрелковой и 42-й кавалерийской дивизиями.
О переброске 421-й СД при таком положении с транспортом речь, конечно, идти не могла, так как, почти не имея ни машин, ни лошадей, к началу наступления она в любом случае не успевала. Поэтому дивизия поступала в резерв армии и должна была «продолжать сосредоточение в районе Сарабуз в готовности к действиям в северном направлении».
Подготовка к контрнаступлению (23 октября)
22 октября вызванный в Москву командующий 51-й отдельной армией генерал-полковник Кузнецов директивой Ставки ВГК № 004055 был освобожден от командования 51-й отдельной армией. Общее командование всеми войсками Крыма было передано вице-адмиралу Левченко, ранее бывшему представителем наркома ВМФ на Черноморском флоте. Такое решение Ставки, скорее всего, диктовалось успехами, достигнутыми командованием ЧФ при руководстве обороной Одессы.
Даже в 1941 году, в самый трудный и трагический период войны, Красная Армия и флот не только оборонялись и отступали — в первые же дни Великой Отечественной на Дунае боевые действия были перенесены на территорию противника: наши пограничники совместно с пехотой под прикрытием бронекатеров и мониторов Дунайской военной флотилии высадились на румынский берег и захватили город Киликия-Веке, уничтожив вражеский батальон, усиленный артиллерией, и пограничную заставу. В июле 41-го десантные отряды моряков Северного флота неоднократно высаживались в немецком тылу, срывая наступательные операции противника, а в сентябре полк советской морской пехоты, десантировавшийся с крейсеров и эсминцев, оттеснил румынские войска от Одессы.В этой книге героическая история десантов 1941 года восстановлена в мельчайших подробностях, многие из которых рассекречены лишь недавно, — так, впервые обнародованы полные данные о причинах провала единственной попытки немцев применить танки на Крайнем Севере и об участии парашютистов-диверсантов в легендарном комбинированном десанте под Григорьевкой.
Одним из самых заметных и самых удачных оборонительных сражений начала войны стала оборона Одессы. Это был не только коллективный подвиг многих тысяч людей, но и уникальная оборонительная операция.Она не имеет аналогов в мировой истории, в том числе и в обороне военно-морских баз. Об этих её уникальных особенностях и рассказывает книга.Одесса вполне могла стать как вторым Тобруком, так и первым Сталинградом. В книге рассказывается о многих не известных читателю катастрофах и победах. Читатель узнает, почему советская истребительная авиация при перебазировании из Одессы в Крым потеряла больше машин, чем за все время участия в боевых действиях и почему для румын ввод в бой 18 августа частей 1-й танковой дивизии превратился в «катастрофу под Карпово».
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.