Крылья фурбла - [3]

— В чем дело, док?

— Я должен сообщить тебе результаты сканирования. А они неважные. Боюсь, что крылья тебе восстановить не удастся.

— Но они же растут!

— Все, что у тебя вырастет, — это два горба. Извини, сынок, но не в моих правилах скрывать правду. Поражены зоны роста…

Он еще что-то говорил, осыпая меня медицинскими терминами, а я уже совсем не слышал его, только шум в ушах. Темное отчаяние овладевало мной.

— Я никогда больше не буду летать, — прошептал я.

— И что? — резко спросил док. — Это еще не конец света!

— Вы не понимаете…

— Наверное. Я ведь никогда не летал. У меня никогда не было крыльев. Как и у большинства людей, да и фурблов, кстати, тоже. Это не мешает нам жить и работать, и радоваться этому. У тебя был необычный дар, ты его утратил, но ты не стал калекой, ты просто будешь теперь как все. Начнешь новую жизнь…

— Мне не нужна жизнь без полетов.

— Выкинь эти мысли из головы! Крылья — у тебя в душе. Не опускай их, лети дальше. Ты должен найти свой путь.

Я обреченно молчал.

Меня навестил шеф. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Его неловкая жалость резала мне сердце.

— Слушай, насчет денег ты не беспокойся… Оплатим как производственную травму… И лечение — отдельно… Ну, и можешь остаться на фирме…

— Кем? Уборщиком? Вахтером?

— Не надо психовать, Кен, что-нибудь придумаем.

— Спасибо, мистер Игл, но мне ничего не нужно…

Потом появилась Синтия — тоже решила поддержать меня.

— Я тебя не оставлю, Кен. Мы ведь друзья, верно?

— Не знаю.

— Ты сам на себя не похож. Нельзя же так!

— Почему нет? Все кончено.

— Ничего не кончено! Соберись с силами, Кен. Я понимаю, как тебе тяжело. Но ты выдержишь, я верю. Ты можешь!

Я горько усмехнулся ее невольному каламбуру.

Возможно, я действительно покончил бы с собой. Лежа на больничной койке, я перебирал в уме различные способы прощания с жизнью — более или менее отвратительные и болезненные. Наконец я остановился на том, чтобы спрыгнуть с моей любимой посадочной площадки вниз. Говорят, люди, падающие с большой высоты, умирают еще в воздухе — от разрыва сердца. Не знаю, относится ли это к фурблам, но по крайней мере последние мгновения я проведу в полете. Сделав это важное решение, я расслабился.

И заснул.

Мне снился странный сон: я вновь летел над городом, но уже как человек, без крыльев, словно в детских мечтах. Неведомая сила влекла меня все выше и выше… И вот уже исчезла куда-то земля, кругом лишь бездонная синева и причудливая игра облаков. Солнца я тоже не видел, но вокруг разливался серебристый свет.

Неожиданно я понял, что не один здесь. Прямо передо мной из тумана появилось огромное пернатое существо. Возможно, это был фурбл, но ничего подобного я в жизни не видел. Существо имело шесть крыльев, неторопливо двигающихся в едином ритме, при этом перья переливались всеми цветами радуги. У существа было штук двенадцать глаз, и все они смотрели на меня.

— Ты не сделаешь того, что задумал, — сказало оно. — Ты не имеешь такого права. Не для этого тебе даны были крылья.

— Но я потерял их!

— Это только видимость. Надо смотреть глубже. Открой свой разум и постарайся понять: крылья — внутри тебя.

— То же говорил док. Но это все слова! Что мне делать?

— Учить других. Учить летать…

Голос существа становился все тише и неразборчивей. Оно растворялось в сияющем тумане облаков. Я больше ничего не видел.

И проснулся.

Было три часа ночи. Сон больше не шел. Я лежал и думал.

Скрипнула дверь, и в палату вошел зевающий док. В мятом белом халате и с непричесанной шевелюрой он выглядел совсем по-домашнему.

— Как дела, Кен?

— Все в порядке.

— Бессонница мучает?

— Слегка. Мне кое-что приснилось, док, не знаю, как понять.

— Ну, расскажи.

Я стал пересказывать свой сон, мучительно подбирая слова, а когда закончил, решил, что зря это сделал: док Милтон смотрел на меня с явным интересом — должно быть, решил, что я спятил.

— Ты никогда не был особенно религиозен, Кен? — спросил он.

— Да нет.

— А твои родители, бабушки, дедушки?

— К чему это вы клоните?

— «И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя…»

Похоже, ты видел серафима, приятель. Одного из четырех. Того, что смахивает на орла.

— Это из Библии, что ли?

— Угу. Откровение Иоанна Богослова.

— И что же это может значить?

— Кто знает? Может, просто шутки подсознания, которое вдруг решило дать тебе совет в сложной ситуации.

— Насчет «учить летать»?

— А почему бы и нет? Кому же еще этим заняться, как не тебе?

Я промолчал.

— Ладно, спи, — буркнул Милтон. — Утро вечера мудренее.

На другой день специально приглашенные Дуглас Игл и Хван Чанг встретились у дверей моей палаты, а войдя, застали нас с Синтией воркующими, как голубки.

— Не доверяй этим людям! — тут же заявил шеф. — Они только и думают, как бы воткнуть нам нож в спину.

— Я удивлен не меньше вашего, мистер Игл, — церемонно ответил Чанг. — Но, уверяю вас, мои мысли имеют сейчас совсем иное направление. Думаю, мы можем поговорить как цивилизованные люди, не опускаясь до варварской склоки.