Крыло беркута. Книга 1 - [45]
Двигались быстро. Делали передышки в неведомых Шагалию местах, — если он и слышал названия, трудно было их запомнить. И вот в один из дней вдали на подернутой синей дымкой возвышенности показались городские строения. «Муром», — пронеслось по рядам воинов.
У Шагалия перехватило дыхание. То ли он струхнул перед предстоящей схваткой, то ли теперь, когда цель была уже близка, понял, что надежда отыскать тут жену наивна, — нахлынуло горькое сожаление: зря не послушался отца, безрассудно покинул родные края! Ведь не исключено, что на поле боя русская дубинка обрушится на его голову или русская стрела пронзит ему грудь, и навсегда он останется лежать в чужой земле. «Из-за бабы! — подумал он. — Прав отец, можно найти другую жену, надо, так и две, а потеряешь голову — другой не будет». Но опять предстала перед его мысленным взором задумчивая, стройная Минлибика, и сердце встрепенулось. «Убьют так убьют, а правильно сделал, отправившись на поиски, выполнил долг, — утешил он себя. — Честь свою в глазах соплеменников сохранил. Только… Только вот Минлибику больше не увижу, коль убьют. Эх, зачем я не побыл с ней подольше!..»
А войско приближалось к Мурому.
Муром… Древний, загадочный, в синем мареве, стоит он у серебристой, холодноструйной Оки. Муромское торжище мало чем уступает казанскому базару. Более всех иных наведываются в Муром гости московские и рязанские, но и армянских купцов увидеть рядом с ними не диво, и бухарские, хорасанские караваны, случается, приходят в город на Оке, казанские торговые люди и те, пренебрегая опасностями, продолжают натаптывать свою тропу. Муром — лакомый кусок для любителей легкой добычи, манит, притягивает он богатством, потому-то не раз подвергался нападениям, не однажды разбивал враг его ворота, разорял торговые ряды, сжигал дома, уводил людей в рабство.
Но суливший легкую добычу, Муром на этот раз встретил войско Сафа-Гирея ощетинившись копьями, рогатинами, вилами. Муромцы не дали врагу не то что подойти к городским стенам, а даже переправиться через Оку — перехватили на левом берегу и вынудили повернуть коней назад.
Хану стало ясно: город заранее узнал о его походе и подготовился к схватке. Но как узнал? Кто выдал тайну? Неужели в ханской ставке есть каины? Или же муромские лазутчики проникли в его войско? Впавший в ярость Сафа-Гирей терялся в догадках. Воля хана была поколеблена, удар, нанесенный муромцами, лишил его на какое-то время дара речи.
А разгадка тут была простая. Как уже говорилось, редки на свете тайны, о которых кто-нибудь что-нибудь не знал бы. Тайна похода, представлявшегося чуть ли не увлекательным путешествием, почти не охранялась. Как только войско получило приказ готовиться к выступлению, по казанскому базару пошел шепоток. Проворные иноземные торговцы, имевшие свои интересы и в Муроме, тихонечко утекли туда, чтобы вывезти товары в безопасные места, в глубинные города Руси. Даже казанские купцы, направившие на муромское торжище обоз с сафьяном, сочли необходимым повернуть его на Углич. Тайна разгласилась, муромцы получили предупреждение о грозящей им беде.
Хотя Муром, некогда столица великого княжества, потерял былое могущество, стал одним из приграничных городов московских владений, многие удельные князья могли бы позавидовать боевому духу и сплоченности его жителей.
Обычно сильным считается город или государство, управляемое твердой рукой. Правитель с твердой рукой страшит врагов. Там же, где правитель слаб, беспечен, при возникновении опасности твердость проявляет народ. И нет силы сильней, чем люди, вступающие в схватку по собственной воле.
Беспечный муромский князь не относился к числу надежных правителей. Своим долгом он считал лишь сбор и отправку дани в Москву. Весть о предстоящем походе Сафа-Гирея привела его в растерянность. Князь ограничился тем, что спешно отрядил гонца в Москву с просьбой о помощи. Тем временем казанское войско приближалось к Мурому, и князь, воспринимая вести об этом как новые и новые удары судьбы, решил тайно отправить свою семью вслед за гонцом. Но взбудораженные муромцы разгадали его хитрость и в ярости набросились на княжескую карету.
— Стой! Куда бежите, оставив нас?
— Поворачивай назад!
— Пусть князь выйдет к народу!
— На площадь! Все — на площадь!
Завернув разукрашенную карету обратно к княжескому двору, муромцы хлынули на площадь в центре города. Князя не дождались, но нашлись решительные вожаки. Городские ворота закрыли. Началась подготовка к встрече с врагом.
Вести о приближении Сафа-Гирея намного опередили его войско. У горожан хватило времени не только вооружиться, но и обдумать свои предстоящие действия. Князь пришел в себя, созвал выбранных ополчением воевод. Судили-рядили, как будет лучше: ждать врага в городе или выступить ему навстречу? Решали то так, то эдак. Наконец, кто-то предложил решение, с которым все согласились: ждать не в городе и не в открытом месте, а в засадах, затаившись в лесочках на том, на левом, берегу.
Хитрость удалась. Ударили по ханскому войску неожиданно, с боков и с тыла, и оно смешалось, заметалось, как попавшая в теснину отара. Пока воины Сафа-Гирея, не ожидавшие такого отважного наскока русских, опомнились, порядком их полегло.
