Тогда Питер снова пришел на выручку, и, чтобы сохранить доброе имя семьи, взял Уолли к себе в бар. Молодой человек смотрел на свою работу скорее как на развлечение, но на поверку оказался неплохим барменом, завоевавшим расположение любителей выпить и посидеть в кабачке. Он умел кстати спеть песенку, рассказать сомнительный анекдот, а тем временем пиво лилось рекой, и дела бара процветали. Уолли и самому было приятно сознавать, что он полезен брату и впервые в жизни зарабатывает немалые деньги. Он любил даже побахвалиться этим: подумываю, мол, войти к Питеру в дело компаньоном, а то открою собственное заведение и буду конкурировать с ним.
Нет, Биллу решительно не нравился Уолли. Его огорчало, что Дафна проводит время с этим парнем. Надо бы пойти на танцы и дать этому субъекту понять, что лучше ему держаться подальше от Дафны.
Но местный комитет Лиги борьбы за мир и демократию назначил на этот вечер митинг для сбора пожертвований в пользу борющейся Испании. Перту Моллою и Альме Лейтон, возглавлявшим только что созданное отделение лиги, никак не удавалось расшевелить людей и пробудить в них интерес к митингам, хотя Перт недавно демобилизовался из армии и энергии у него было хоть отбавляй, а Альма изо всех сил старалась зарекомендовать себя хорошим секретарем. Билл не раз выступал на митингах в Сиднее, и они надеялись, что он привлечет слушателей. До отъезда из дому он был популярным в городе футболистом — играл в боулдерской команде «Тигры», носившей черные с желтым футболки, и частенько помогал ей одерживать победу в решающих состязаниях, на которые зимой по воскресеньям собирался весь Боулдер и Калгурли.
Конечно, говорил себе наш юный агитатор, он должен приложить все усилия к тому, чтобы митинг прошел удачно. Ведь куда важнее расшевелить население приисков, заставить его понять, какую опасность несет с собою фашизм, какую угрозу представляет для Австралии международная обстановка, чем идти на танцы и слоняться по залу, стараясь не потерять из виду Дафну.
— Где Дик? — спросил Том.
— Дик уже исчез, — нехотя ответила Эйли. — Я звала его пойти с нами, но он сказал, что собирается с Миртл в кино. Тебе не кажется. Том, что Дик что-то уж очень неравнодушен к этой девушке?
Том молча смотрел в огонь. Последнее время при упоминании о старшем сыне по лицу его все чаще пробегала тень.
— Зато Ла и Надя прямо покоя мне не дают — все хотят знать, можно ли им вечером пойти в ратушу, — поспешила добавить Эйли. Ей было тяжело видеть, как болезненно переживает Том отдаление от них Дика.
— Не рановато ли им ходить на политические митинги? — усмехнулся Билл.
— Я не часто позволяю им это, — улыбнулась ему Эйли и снова перевела взгляд на Тома. — Мы, возможно, зря таскали с собой на митинги Дика и Дафну, когда они были еще совсем маленькие. Но Ла и Надю с ними не сравнишь, эти так и сыплют вопросами — все хотят знать, что да почему. Вот таким и ты был когда-то, дружок. Сегодня они заявили, что непременно пойдут с нами, потому что ты будешь выступать.
Биллу было приятно, что дети так к нему привязаны.
— Будем надеяться, что они не единственные, у кого явится такое желание, — сказал он и улыбнулся Эйли.
В дверях появилась Дафна, такая сияющая и хорошенькая в своем воздушном наряде, с веточкой цветущего миндаля в золотистых волосах.
— Ну, как я выгляжу? — спросила она. Длинная юбка взметнулась облаком, когда Дафна сделала быстрый пируэт и стала в позу, чтобы все могли оценить, как красиво облегает ее талию узкий лиф платья, подчеркивая округлость оголенных плеч.
— Конфетка, да и только, — как бы про себя заметил Билл.
— Уолли заедет за мной пораньше: мы хотим попрактиковаться у О’Брайенов, прежде чем отправиться в «Палас». — Дафна возбужденно засмеялась, и смех ее звенел и переливался, как песня. — Мы непременно получим приз, вот увидите.
На улице загудел автомобиль. Дафна набросила на плечи пальто и, схватив бумажный пакет с розовыми атласными туфельками — своим самым драгоценным достоянием, — выбежала из комнаты.
— Помни, что на бал в Горном училище ты едешь со мной! — крикнул ей вслед Билл.
— Едва ли!
Порыв ветра с дождем ворвался в распахнутую Дафной дверь. Билл услышал шум отъезжающего автомобиля. Очевидно, Уолли выпросил у Питера его новый додж, подумал Билл и стал собирать свои заметки, терзаясь мыслью, что надо принимать какие-то меры — нельзя Дафне проводить столько времени с этим шалопаем.
— Что-то мама запаздывает. — Эйли взглянула на часы. — Она обещала заехать и довезти нас до ратуши.
— Я пойду пешком, — заявил Билл.
Закутанные в пальто и капюшоны, в кухню с криком ворвались Ла и Надя.
— Можно, мы с тобой, Билл? — бросились они к нему.
— Нет, — твердо сказала Эйли. — На улице дождик, и я не хочу, чтоб вы превратились в пару мокрых крысят.
— Но мне хочется пойти с Биллом!
Ла — живой и напористый двенадцатилетний мальчик с синими, как у Эйли, глазами — всегда старался настоять на своем.
— Но если Биллу не хочется, чтобы ты шел с ним? — рассудительно сказала Надя.
Толстенькая коротышка, бледная и некрасивая, Надя ни в какой мере не обладала капризным очарованием и своеобразной прелестью Дафны. Зато она безусловно была «женщина с характером». Самая младшая в семье, она, тем не менее, командовала всеми, а в особенности Ла, который был всего на два года старше ее.
