Крылатое приключение - [7]

Лешка сделала попытку вырваться, но Ромка не собирался ее отпускать.

– Стой! А ты хоть знаешь, какой у нас сокол? Балобан! В арабских странах именно балобанов ставят выше других соколов, потому что они универсальные хищники, приспособлены для охоты и в степях, и в пустынях, а также самые добычливые.

Ромка был готов просвещать ее до бесконечности. Тогда Лешка свободной рукой стукнула его по лбу и закричала:

– Ты можешь остановиться или нет? Мы уже и без тебя знаем, что у нас балобан. – И, понизив голос, добавила: – Все остальное, конечно, тоже нужно для общего развития, но только никакой соколиной охоты у тебя не выйдет.

– Это еще почему? – удивился Ромка, который уже вообразил себя завзятым охотником, гордо вышагивающим по Медовке с соколом на плече на зависть местным мальчишкам.

– По многим причинам. Я, например, вообще охоту ненавижу, но главное то, что сокола в доме держать нельзя. Это тебе не Попка, которого ты зерном кормишь, Тимоше не только мясо, но и живой корм нужен.

– Удивила! Я еще не успел тебе об этом прочесть. Будем ловить ему мышей, – невозмутимо ответил брат.

– И не мечтай! – топнула ногой Лешка. – Мы в Москве тоже много чего узнали про соколов. Оказывается, в городе есть специальный соколиный центр, и его питомцы охраняют от ворон и других птиц кремлевские купола и аэродромы. Лучше узнай, где этот центр находится, и мы отдадим нашего Тимошу туда.

– Но я уже настроился, что он будет у нас жить. И вы тоже этого хотели. Зачем ты дала ему имя? – с сестры Ромка перевел глаза на друга. – А ты, Темка, тоже передумал охотиться?

Артем пожал плечами:

– Да я не очень-то и хотел. Этому занятию надо посвящать много времени, а у меня другие планы. К тому же ты, я надеюсь, не забыл, что осенью я уеду?

– Не забыл, – вздохнул Ромка. – Но я и сам могу заниматься с соколом, без вас. Найду кого-нибудь, кто меня поддержит. Вдруг получится?

Ответа Ромка не получил, так как у ворот притормозила синяя машина, и Катька, стоявшая у окна, с беспокойством проговорила:

– Смотрите-ка, кажется, там мой папа приехал. Интересно, зачем?

Друзья выбежали во двор. Юрий Евгеньевич, широко улыбаясь, открывал калитку:

– Привет, друзья. Катюшенька, здравствуй. Как ты тут?

– Нормально, – буркнула Катька. Она сделала навстречу отцу несколько шагов, но от его раскрытых объятий увернулась и суровым голосом спросила: – А с чего это ты вдруг к нам приехал?

– Да вот, захотел узнать, как ты тут поживаешь, и спросить, не хочешь ли домой.

– Домой? Когда?

– Завтра. В крайнем случае послезавтра.

Катька сникла, как увядший цветок.

– Так я и знала. Что, твоя командировка уже закончилась?

Отец развел руками:

– Почти.

– Но я не хочу отсюда уезжать! Что мне в Воронеже делать?! – Катька капризно затопала ногами и отвернулась, а по ее щекам в два ручья заструились горькие слезы. И чем больше отец ее уговаривал уехать, тем громче она рыдала.

Подошло время ужина, но Катька от еды отказалась и удалилась в сарай. Там она улеглась на сено и продолжала страдать, но уже молча.

Родительское сердце не выдержало. После ужина Юрий Евгеньевич вместе с ребятами пришел в штаб-квартиру, уселся рядом с Катькой на покрывало и погладил дочь по плечу:

– Не плачь, пожалуйста. Ну, если тебе так хочется, можешь остаться здесь еще денька на два.

– На два? – Катька привстала и улеглась снова. – Нет, этого мало.

– Извини, но на больший срок я не смогу задержаться.

– Да, конечно, для тебя твоя работа дороже родной дочери, – всхлипнула Катька, и ее плечи вновь затряслись в беззвучном плаче.

Тимоша, все это время неподвижно сидевший на правой лапе, сменил ее на левую и застыл в прежней позе. Царская птица не снизошла до человеческой суеты.

Юрий Евгеньевич вздрогнул и приподнялся:

– Он что, живой? А я, когда вошел, подумал, что вы где-то птичье чучело раздобыли.

– Что вы! Конечно, живой. Это сокол-балобан, его сегодня Лешка на собачьем пляже нашла, – сообщил Ромка.

– И что же вы с ним собираетесь делать?

– Я хочу, чтобы он остался у нас, а они – нет. А выпустить на волю его нельзя, у него крыло повреждено.

– Мне кажется, его надо отвезти в Москву, в соколиный центр, – вставила Лешка. – Как вы думаете, это хорошая идея?

Юрий Евгеньевич ей ответил не сразу. Он неожиданно задумался, даже глаза прикрыл и после некоторого молчания сказал:

– Пожалуй, я знаю, куда можно пристроить вашего сокола. У меня есть знакомый орнитолог, он как раз заведует питомником хищных птиц на Соколиной горе.

– Что это за гора такая? Впервые о ней слышу! – воскликнул Ромка.

– «Соколиная гора» – это название небольшого, но замечательного заповедника на Дону. По дороге из Москвы мы с Катей можем туда заехать и пристроить птицу. Можете не сомневаться, она попадет в хорошие руки. Уход по всем правилам науки ей обеспечен. Кстати, Катюша, и твоя мечта наконец сбудется, ты увидишь необыкновенно красивые места. Ты ведь давно хотела попасть на Соколиную гору. Ты меня слышишь? – Юрий Евгеньевич тронул Катьку за плечо, но та даже не шевельнулась. – Ты что, не рада? А помнишь, как ты обиделась, когда весной я не смог взять тебя с собой в этот заповедник?

– Хороша ложка к обеду. А сейчас мне и здесь неплохо, – пробурчала Катька и, откинув покрывало, зарылась в сено.