Кружок на карте - [13]

Генерал Шубников держался в наступлении как рыба в воде — все время ощущал пульс боя, внимательно следил за перемещением колонн и боевых порядков, точно знал, когда и кого надо подстегнуть, даже обругать, а кого ободрить, похвалить. Придумал какой-то свой, как говорили, «шубниковский» способ движения танков по снегу. А Середа, по идее правая рука командира, по существу, лишь фиксировал то, что решал Шубников. И потому нервничал, злился, порой срывая свою досаду на операторах, офицерах связи, работниках разведотдела — ребятах в основном молодых, но уже повоевавших. Особенно его раздражал начальник оперативного отделения майор Бородин — высокий парень с красивым круглым лицом. Середа и сам не понимал почему, но раздражал он его явно.

Бородин первым доложил о тактическом окружении корпуса, не побоялся произнести слово «котел» и сразу же предложил меры: сосредоточение, круговая оборона, усиление танкового резерва, изменение системы огня. Шубников, не спрашивая мнения Середы, одобрил все эти предложения и добавил, обращаясь к ним обоим:

— Ты, Бородин, будешь при мне. Возьми рацию. А вы, товарищ полковник, соберите штаб в кулак и держите связь с частями.

Середа понял, что сейчас, в этой новой обстановке, гораздо нужнее, чем он, этот молодой, расторопный офицер в ладном белом полушубке и меховой шапке с не положенным по уставу кожаным верхом.

…Середа поставил котелок и спросил адъютанта:

— Генерал не искал меня?

— Нет.

Полковник поморщился. За все дни, что они находятся в окружении, Шубников ни разу не обращался к нему за советом. Бегал с Бородиным по переднему краю созданной наспех обороны, следил за маскировкой, совещался с командирами бригад, а Середу как бы не замечал. Только на седьмой день прислал за ним автоматчика.

У танка Шубникова собрались все командиры бригад, замполит полковник Кузьмин, майор Бородин, начальник связи подполковник Синица и еще несколько офицеров. У всех усталые лица, многие обросли щетиной.

Шубкиков сбросил с плеч прямо на снег черную свою бурку — память о кавалерии, раскрыл свой планшет.

— Прошу взять карты, — без предисловия начал он. Зашуршали карты.

— Найдите населенный пункт Кузьмичи.

— Чего его искать, — прогудел Куценко, — до смерти не забудем их, эти Кузьмичи.

— Полковник Куценко, прошу внимания, — серьезно сказал генерал. — Найдите теперь деревню Карпухино… Нашли?

Все ответили, что нашли.

— Сюда, на Карпухино, будем выходить с боем. Ориентир — четыре пожара.

— А танки и машины? — Это спросил командир мехбрига-ды полковник Пантелеев.

— Оставшиеся танки пойдут на Кузьмичи, на прорыв. Люди, как я сказал, — на Карпухино. Транспортные машины сжечь. «Катюши» взорвать. Минометы и стрелковое оружие — с собой. Раненых вынести на носилках. Всех.

И, обращаясь к начальнику санслужбы полковнику Вексле-ру, спросил:

— Борис Моисеевич, сколько у нас в наличии носилок? Векслер почему-то снял очки и скороговоркой ответил:

— Более двухсот.

— Позаботьтесь о распределении их. Заключил:

— На всю подготовку — два часа. В ноль сорок пять выступаем. Майор Бородин сообщит маршруты.

Люди молча топтались на месте, не расходились. Они ожидали чего угодно, только не этого. Готовы были все броситься на прорыв и сгореть в этом бою. Не удивились бы, если бы Шубников приказал: «Сидеть в котле до последнего». Но уничтожить технику и выходить?! Бросить здесь, в лесу, все, что осталось?.. Это было непривычно, хотя каждый на основе опыта семнадцати месяцев войны давно усвоил: если посидеть в лесу еще сутки-двое, немцы расчленят корпус и уничтожат по частям. Ведь снаряды на исходе, продуктов нет. Ждать своих? Но где они, свои? Да и каждый из собравшихся здесь знал, как это безумно трудно — деблокировать попавшее в котел соединение силами, потерявшими наступательный темп.

Выходило по всем статьям: решение командира правильно. Наверное, единственно правильное. Но все же непривычное.

Полковник Пантелеев — сухонький и уже в летах — прервал тягостное молчание:

— Товарищ генерал, разрешите задать вопрос?

— В чем дело? — Крупный Шубников повернул свою толстую шею.

— Это ваше собственное решение? Шубников нахмурился:

— Какое это имеет отношение к делу?

— Скажи, Николай Егорыч, — произнес молчавший до сих пор замполит Кузьмин. — Скажи им, не томи. Пусть люди знают.

— Это решение представителя Ставки.

Все облегченно вздохнули — так, по крайней мере, показалось Шубникову. Им, видимо, не больно-то хотелось выполнять такой приказ командира корпуса. Хотя, разумеется, они бы выполнили: люди военные.

Шубников еще раз оглядел всех: крупного Куценко, маленького, видно, изрядно замерзшего Пантелеева, раненного в голову, совсем молодого майора Ковалева — командира танковой бригады, очкастого, профессорского вида (а он и был профессор) Векслера, гладкого и чистого Бородина (где он здесь моется, черт его дери!). Выходит, все они были готовы к худшему. Не могли же эти повоевавшие уже командиры не понимать, что с ними стало бы завтра, ну послезавтра.

— Задача ясна? — уже мягче спросил Шубников. Командиры свернули карты и молча стали расходиться.

— Постой, Семен Захарыч, — окликнул он Куценко, — дело есть.