Крутые мужики на дороге не валяются - [83]
Рита, переваливаясь с боку на бок, плывет к стенному шкафу, достает пакеты с печеньем «Фэймос Амос» — шоколадным, кофейным, ореховым, — выкладывает его на белую тарелочку с волнистыми краями, садится, подмигивает, пододвигает тарелочку ко мне и жестом приказывает не скромничать.
Она с удовлетворением наблюдает за тем, как я ем: аппетит у меня проснулся нешуточный.
— Погадать тебе? — спрашивает она, отодвигая мороженое и беря карты.
— Спасибо, ты такая милая… но не надо. У меня все в порядке. Даже удивительно, что мне так хорошо. Знаешь, что я тебе скажу? Мне абсолютно на него наплевать. Абсолютно!
Рита удивленно приподнимает нарисованные коричневые брови, отправляя в рот полную ложку мороженого. Судя по всему, она не слишком мне верит.
— Это надо отметить, — продолжаю я. — Пойдем в «Сиракузу», будем объедаться пастой и запивать кьянти…
— Чудненько, — восклицает Рита, возвращая брови на место. — Я пойду прямо так, в парадном платье… и в шляпе! Думаешь, мне стоит остаться в шляпе или это слишком торжественно?
Я взрываюсь от смеха. Остановиться не могу. Рита похожа на маленькую девочку, которая боится испортить воскресное платье и потому весь вечер сидит неподвижно, растопырив руки и не притрагиваясь к сладкому, чтобы не запачкать банты и оборки. Клюет, как птичка, едва шевелит губами — иначе можно повредить фазаньи перья. Я заражаю Риту своим весельем. Она тоже покатывается со смеху, разглядывая свое платье, задыхается, краснеет, мне даже приходится похлопать ее по спине — так и поперхнуться недолго.
— Это нервное, — икает Рита, — после похорон необходима встряска.
— Знаешь, что люди обычно делают после похорон?
— …
— Трахаются, подруга. После похорон очень хочется с кем-нибудь перепихнуться. Снимаешь первого встречного и давай с ним сношаться… Это сильнее тебя, наверное, так хочет смерть.
Рита делает большие глаза, косится на пластиковую Богоматерь и многократно крестится.
— Ты не должна так говорить у меня дома…
Я извиняюсь. Пусть ей будет приятно. Рита успокаивается и возвращается к животрепещущей теме:
— Как это тебе наплевать на Алана?
— А вот так. Пусть кувыркается в постели с кем хочет, звонит раз в десять дней, забывает про меня и опять вспоминает… А я буду жить дальше!
— …
— И знаешь почему? Я уверена, что в конце концов он будет моим, и по одной простой причине: я — лучше всех. За своими переживаниями я и забыла, какая я замечательная, ни в грош себя ни ставила, сама себя опускала. С меня хватит! Я лучше всех, и когда-нибудь он непременно это поймет.
Рита слушает меня с открытым ртом. Она окаменела от удивления, застыла, словно живая картина: маленькая круглая физиономия, отвисшая губа, вытаращенные глаза, белки напоминают пастилу. Само недоумение, простушка в воскресном наряде.
— Просто я решила не торопиться, — объясняю я. — Вот и все. Буду спокойно ждать, пока он это поймет. Перестану психовать, и ты увидишь, в один прекрасный день мы будем вместе… Я в этом не сомневаюсь. У меня предчувствие… Я все обдумала. Я настрадалась на месяцы вперед и наконец-то успокоилась. Я хочу жить, просто жить, а не изводиться в ожидании его звонка… Хватит мучиться! Пора жить!
Я развожу руки в стороны, расправляю плечи. Тяжкий груз сброшен, я снова поумнела. Даже удивительно, что я могу быть такой умницей, поскольку давно уже привыкла видеть себя полной размазней…
Рита внимательно слушает. В ее взгляде читается, что она не верит ни единому моему слову, но очень хочет меня поддержать.
Я не сказала Рите только об одном, потому что ее это не касалось, да и объяснять пришлось бы слишком долго. Там, на берегу, я в последний раз попрощалась с Ним. По-настоящему я похоронила папу не тогда в Сен-Крепен, у подножия гор, а сегодня, в нью-йоркском порту. Я не Рональда отправляла в последний путь в бутылке, а своего любимого папочку…
Теперь все в прошлом.
Нельзя смотреть на жизнь в зеркало заднего вида. Надо искать ее повсюду, хватать все без разбору — и принимать, не краснея, с неизменным аппетитом: Чертовку, С-леденцом, Маленькую девочку, Кретинку… Я вправе быть Кретинкой, если захочу. И если мне это нравится…
Или Чертовкой. Шататься по гостиничным номерам в обществе извращенцев с конскими хвостами.
Или наивной Маленькой девочкой. Виснуть на шее у Алана. Играть в «Trash or Smash» на МТВ и объедаться мороженым. Смотреть «Даллас» и в приемной дантиста взахлеб читать истории из жизни звезд в свежем номере «Пипл».
Не стоит отказывать себе в таком удовольствии. Все это — я. И я — лучше всех.
А иногда — не лучше. По-разному бывает.
Наконец-то все мои грани слились в одно безупречное «я». На радостях я шлю воздушные поцелуи пластиковой Богоматери, даже обещаю больше не называть ее сына Жуликом и относиться к нему с почтением. Я всех готова расцеловать. Даже ведущего вечерних новостей, чье лицо появилось на экране, когда Рита включила телевизор. Мы сидели с набитыми ртами, диктор рассказывал о сегодняшнем приеме в мэрии, и вдруг в толпе на экране материализовался Хосе. Камера наехала на его физиономию, а в следующем кадре он уже принимал поздравления мэра. Тот обнимал его за плечи, благодарил за живое участие в благоустройстве Четырех авеню, а под конец разразился торжественной речью. Мэр сообщил, что из любви к родному городу и ко всему американскому народу Хосе решил заняться оздоровлением этих гнилых кварталов, наводненных наркоманами и проститутками, и возвести на их месте прекрасные здания с портиками и швейцарами. Тут великий благодетель Хосе гордо выпятил грудь, прижал руку к сердцу, горячо поблагодарил мэра и задвинул ответную речь о том, что он истинный патриот и что быть американцем для него огромная честь. Мы едва не поперхнулись мороженым. Смотреть на него было тошно. Надо же, этот гнусный сутенер прорвался в эфир! С рукой на сердце Хосе вещал об Америке своих родителей и о белой, чистой Америке первопроходцев, об Америке, свято верующей в незыблемость семьи и самоотверженный труд во имя процветания и справедливости. И в память о своих предках он, Хосе, разработал программу благоустройства трущоб. Это ради своей матери он не покладая рук разрушает старое, отбирает лучшее, роет землю, строит дома, ради своей матери, которая на смертном одре, сжимая холодеющими пальцами четки, умоляла сына быть верным стране, некогда принявшей их, нищих иммигрантов, в свои объятия. «И вот теперь, мама, — провозгласил Хосе, глядя прямо в камеру, — ты можешь гордиться мною!»
Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Новая трилогия Катрин Панколь – о прекрасных женщинах, которые танцуют свой танец жизни в Нью-Йорке и Париже, Лондоне и Сен-Шалане. Мужчины?.. Они тоже есть. Но правят бал здесь женщины. Пламенные, изобретательные, любящие, они борются за свою судьбу и не хотят сдаваться.Гортензия Кортес жаждет славы, в ней есть дерзость, стиль, энергия, и вдобавок она счастливая обладательница на редкость стервозного характера. В общем, она – совершенство. Гортензия мечтает открыть собственный дом моды и ищет идею для первой коллекции.
Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.
Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…
Катрин Панколь родилась в Марокко, выросла во Франции, долгое время жила в США. Защитив диплом по современной литературе, поначалу преподавала французский и латынь, но довольно быстро сменила профессию и занялась журналистикой. Писала для «Космополитен» и «Пари-Матч», с последним сотрудничает и поныне. В 1979, последовав совету одного издателя, выпустила свой дебютный роман («Я была первой»), принесший ей мировую известность. С тех пор написала двенадцать романов, большинство из которых стали бестселлерами, сделав ее одной из самых читаемых французских писательниц в мире.* * *Джеки Бувье Кеннеди-Онассис в особом представлении не нуждается — ее образ столь притягателен, а судьба так похожа на сказку, что реальность отступает, надежно скрытая ослепительным блеском.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.