Крутой техасец - [2]

– Из меня плохой выпивоха. Если я много выпью, то меня вычищает прежде, чем мне удастся захмелеть. Мне бы чего-нибудь холодного. Но у меня только эти двадцать пять центов.

Она положила монетку на стол и подтолкнула ее в его направлении.

– Как это вам удалось вернуть монету из телефона?

– Я звонила за их счет.

– У меня на эти деньги вы сможете купить столько напитков, сколько сумеете выпить.

Она улыбнулась, и он почувствовал, будто ему между глаз заехали обухом топора. Если раньше он думал, что она просто обычная красотка, то теперь он произвел переоценку в сторону значительного повышения ее рейтинга. По десятибальной шкале она заслуживала оценки в двадцать баллов. Он почувствовал, что может начать заикаться и мямлить, как зеленый подросток, и поэтому встал и направился к холодильнику, изрядно пошатываясь на ходу. Его нетвердая походка могла быть, конечно, результатом выпитого им пива, но скорее всего она имела другое происхождение: на него сильно действовала эта женщина и особенно ее улыбка.

Он подцепил еще одну бутылку пива для себя, «Колу» для нее, пару пакетов картофельных чипсов и пошел назад.

– Спасибо, – сказала она, когда он дал ей воду и чипсы. – Я немного проголодалась к тому же.

– Я бы предложил вам гамбургер, но ни Клиффа, ни Инез сейчас нет. А я сам не очень-то умею обращаться со сковородками.

Он кивнул в сторону гриля, установленного в дальнем конце бара.

– Клифф и Инез?

– Ага. Они работают в моем баре. Но Клифф сейчас в Сан-Антонио, где ему удаляют желчный пузырь. Инез пасует – ей теперь заботиться о Клиффе, а я расхлебываю всю эту кашу.

Она посмотрела вокруг.

– Вы владелец этого места?

– Да, бара и четырех участков.

– Участков чего?

Он усмехнулся:

– Четырех участков земли. Каждый участок равен шестистам сорока акрам.

Она произвела в уме арифметические подсчеты и сказала:

– Так вы владеете двумя с половиной ТЫСЯЧАМИ акров?

Он пожал плечами.

– Для начала достаточно.

Она нахмурилась.

– Для начала чего?

– Разведения скота на ранчо.

– Так вы фермер?

– Планировал стать им, но Мета Диллона сегодня утром не стало.

Она прищурилась, взглянула на его обнаженную грудь, затем перевела взгляд на черную повязку поверх одного из его глаз, затем на дверь. Он предполагал, что если немного расскажет о себе, то это приободрит и расположит ее к нему. Вместо этого она, казалось, была готова немедленно удрать отсюда. Пожалуй, не стоило ее винить за это. Он уже неделю не брился и был черт знает, на кого похож.

Он сдвинул шляпу на затылок, вытер согнутыми пальцами свои усы и облокотился на стол.

– Сейчас я немного под мухой, но совершенно не опасен. Спросите любого в наших краях. А Мет Диллон – это мой бык-производитель. Я же сказал, что сегодня у меня был дьявольский денек. Первым делом я схватился со своим стариком. Затем узнаю, что у Клиффа ночью случилось обострение болезни желчного пузыря. Затем мне сообщают, что компания поставила не те материалы для дома, который я строю. Потом у моего грузовика прокололась шина, и в довершение всего бык, за которого я заплатил весь свой прошлогодний выигрыш, закатывает глаза к небу и откидывает копыта.

– От чего он умер?

– А черт его знает. Ветеринар взял несколько анализов крови, и я его закопал. Я имею в виду быка, не врача.

– Вы игрок?

– Нет. С чего вы решили?

– Вы сказали, что купили быка на свой выигрыш.

Он хмыкнул.

– Призовые деньги за победы в родео.

– О, так вы ковбой родео?

– Не-а. Бывший. Сейчас я фермер-скотовод на своем ранчо. Или, по крайней мере, буду им, когда достану другого быка.

– А когда это будет?

– Не знаю. Когда я протрезвлюсь, то собираюсь подумать насчет этого, но сейчас прежде всего мне надо отыграться. Вы действительно не хотите пива?

Он встал.

Она пожала плечами.

– Почему бы нет. Все равно хуже уже вряд ли может быть.

«Да нет, очень даже может быть хуже», – подумала она, глядя, как он направляется к холодильнику за стойкой бара. Она может умереть. Но она запрещала себе думать об этом. Сейчас надо было думать о более конкретных вещах: одежде, бензине, деньгах.

Могла ли она как-нибудь подействовать на этого ковбоя, чтобы он помог ей? Несмотря на то что с ней он вел себя очень мило, она нервничала. Может быть, это все из-за его лихой черной повязки в виде круглой заплатки поверх одного глаза и ужасно выглядевших шрамов на его теле. А может быть, из-за его черных усиков, придававших ему вид отчаянного головореза, и его небритых щек. А может быть, из-за того откровенного, оценивающего ее взгляда его здорового глаза. Этот глаз бесподобно мягкого голубого цвета, казалось, не упускал ни одной малейшей детали. Может быть, именно это было причиной того, что ее сердце отчаянно билось, а ладони покрывались потом?

А может быть, это из-за его обнаженной груди, худощавой, но с сильными мускулами – результат скорее работы, чем специальных упражнений. Он был покрыт ровным темным загаром, треугольная копна вьющихся волос на его груди была того же цвета, что и его длинные завивающиеся волосы, видневшиеся из-под шляпы.

Он передвигался уверенной походкой, в которой чувствовались мужественность и сила. Крутой. Опасный. Возбуждающий. Если бы только она не избегала мужчин, то сказала бы, что это было самое сексуальное двуногое создание.