Крушение самолета MH17. Украина и новая холодная война - [5]
Это подводит нас к еще одному методологическому вопросу. Управление крупномасштабными политико-экономическими процессами всегда в конечном итоге включает формирование классов и классовую борьбу. Как следствие, для их анализа необходимо определить стратегически важные классовые факторы>{6}. Поскольку не любое стратегически важное действие может быть открытым и прозрачным, классовый анализ должен непременно включатьто, что Питер Дейл Скотт называет «глубинным политическим анализом». Глубинная политическая система или процесс, пишет он, это такая система или процесс, «который привычно прибегает к процедурам принятия решения и принуждения как внутри, так и снаружи тех [систем и процессов], что официально санкционированы законом и обществом». Глубинный политический анализ, поскольку его объект скрыт завесой секретности, «расширяет сферу традиционного структуралистского анализа, включая в нее неопределенности, аналогичные тем, которые изучаются теорией хаоса»>{7}.
Анализ политического «подполья» нередко не принимают всерьез, называя его теорией заговора. Однако факт существования бесконечного потока примитивных теорий заговора не может служить достаточным предлогом, чтобы не заниматься изучением провокационных и манипулятивных действий криминальных или глубинных государственных структур — особенно после недавних откровений Сноудена, Ассанжа и Мэннинга на эту тему>{8}. Что бы мы ни рассматривали — новую «холодную войну» с Россией, противостояние между Западом и странами БРИКС, гражданскую войну на Украине или собственно крушение борта МН17, — мы увидим, что политические и экономические участники событий зачастую действовали по «глубинным» каналам, существование которых обладатели легитимной государственной власти не признают и о которых, уж конечно, не рассказывают в обращении к аудитории ведущих СМИ>{9}. Опять же, это сильно затрудняет поиск виновника.
Нашей задачей, следовательно, будет соединить макроконтекст глобальной политической экономики с его разделением на Хартленд и государств-претендентов с микроструктурой самого крушения борта МН17 в контексте гражданской войны на Украине. Помимо того что этот комплекс связей неизменно осложняется глубинной политикой, его объективному восприятию мешают противоречия, заблуждения и недостаточность доказательств. В конце концов, как говорил теоретик военного дела Карл фон Клаузевиц, «человек же вследствие своего несовершенства никогда не достигает предела абсолютно совершенного, и таким образом проявления недочетов с обеих сторон служат умеряющим началом»>{10}. Каким именно образом человеческое несовершенство послужило умеряющим началом в глобальном соперничестве между охваченным кризисом Западом и переживающим подъем «остальным миром», добавив к уже начавшемуся на Украине кровопролитию трагедию крушения МН17, также будет объектом нашего изучения в этой книге.
Книга состоит из следующих частей. В первой главе я показываю, что в современной новой «холодной войне» с путинской Россией Запад действует исходя из перспективы, инспирированной концепцией готовности на крайние риски, основанной на доминирующей роли финансов в современном капитализме. По сути, постсоветское пространство стало испытательной площадкой для хищнической финансовой политики и бескомпромиссного авторитаризма, складывающегося на Западе. Финансовый кризис 2008 г. совпал по времени с первой пробой сил в конфронтации с Россией, когда при поддержке администрации Джорджа Буша-младшего Грузия предприняла попытку силой вернуть отколовшуюся от нее Южную Осетию. Европейский союз тем временем пытался привлечь бывшие советские республики к «Восточному партнерству» и подписанию Соглашения об ассоциации с Европейским союзом — это было плохо скрываемой попыткой расширения Североатлантического альянса на территорию бывшего СССР. Во второй главе я показываю, что разделительные линии, проведенные в результате расширения Украинской Советской Социалистической Республики в 1922 г. и присоединения к ней Крыма в 1954 г., остались актуальными и после получения страной независимости. Русско-украинское население юга и востока страны выступает за тесные связи с Россией; исторически сложилось, что ему противостоит украинское население западных областей. Потребностям этого хрупкого равновесия больше всего соответствует федерализм, и та часть олигархии постсоветской Украины, которая постепенно одержала верх в борьбе за контроль над распределением и транзитом газа из России в ЕС и Турцию, была федералистского толка. К 2004 г. в обществе начало нарастать недовольство бесконечным грабежом на фоне массовой бедности и лишений. В ходе «оранжевой революции», имевшей место в том году, менее выдающиеся олигархи попытались эксплуатировать народное недовольство по поводу фальсификации результатов выборов, чтобы отобрать контроль над газом и другими экономическими ресурсами у миллиардеров, связанных со сторонниками федерализма.
Решение президента Виктора Януковича не подписывать Соглашение об ассоциации с Европейским союзом в ноябре 2013 г. вызвало еще одну волну демонстраций. Для Украины это соглашение не имело бы серьезных экономических последствий, однако в глазах многих, особенно проживавших в городах представителей среднего класса, готовность Януковича принять контрпредложение от России стало упущенным шансом остановить грабителей-олигархов, в число которых к этому времени входила и семья президента. Как я показываю в третьей главе, вооруженный захват власти 22 февраля 2014 г. произошел на волне этих демонстраций, в результате чего государственная власть оказалась в руках украинских ультранационалистов и даже фашистов. ЕС, игравший роль посредника между президентом и оппозицией, был бесцеремонно отодвинут в сторону Соединенными Штатами, которые даже не являлись одной из сторон соглашения. Вместо этого посол США Джеффри Пайетт и другие западные дипломаты начали переговоры о возможности устранения Януковича силой с одним из основателей фашистской партии независимой Украины и командиром ее воинского формирования, Андрием Парубием. Парубий возглавлял вооруженные группировки во время Майдана (протестного движения, получившего название по площади Независимости в центре Киева, откуда в течение предыдущих месяцев координировались крупнейшие выступления против правительства) и поэтому нес ответственность за расстрел демонстрантов и полиции спецназна-чения — ответственность, которую на Западе привычно возложили на правительство. Переворот послужил толчком к отделению Крыма и началу военных действий в Донбассе. Важно подчеркнуть, что Парубий, после переворота назначенный на пост секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины (СНБО), контролирующего все военные и разведывательные силы, сыграл ключевую роль в так называемой «антитеррористической операции», целью которой было подчинить мятежные области, и продолжал это делать в течение трех недель после крушения рейса МН17.
