Крушение небес - [62]

Девушка отпустила пулеметный рычаг лишь тогда, когда на полной скорости пролетела сквозь линию вражеских авиолетов. Заложив вираж, Ника развернулась на сто восемьдесят градусов и вновь начала набирать высоту, попутно зорко всматриваясь в картину разгорающегося внизу воздушного боя; возможно, отправленной для ее страховки группе боевой поддержки понадобится ее помощь.

На первый взгляд авионеры справлялись: хвост одного из авиолетов дымился, еще одна машина падала, словно полосатый камень, а остальные улетали прочь, вглубь «коридора», в сторону Третьего континента.

Однако порадоваться Ника не успела. Девушка увидела, что белокрылая «Чайка» Мии летела неровно, время от времени судорожно вздрагивая. А у бронзовой «подушки» Моретты левое крыло повисло, словно надломленное, и летная машина теряла высоту так стремительно, что становилось ясно: благополучно приземлиться авионере вряд ли удастся.

* * *

Моретта сумела сгладить угол пикирования, но все равно опустилась слишком низко к океану и теперь с огромным трудом пыталась набрать нужную высоту, чтобы суметь приземлиться на авиодром, расположенный на вершине скалистого склона.

Ника в волнении прикусила губу. Если «подушка» не сможет набрать еще хотя бы триста футов, то вместо приземления на летную полосу она с размаху врежется в скалы!

Девушка беспомощно кружила в небе, понимая, что ничем не может помочь, – а помочь ей сейчас хотелось больше всего на свете! И уже не важно, кто сидел за штурвалом – главное, это была авионера, и она была в беде.

… Набрать высоту Моретте не удалось. Последним отчаянным усилием она все-таки сумела развернуть летную машину, чтобы избежать столкновения со скалами, а затем…

Ника с трудом сглотнула, глядя на то, как падают горящие обломки на далекий каменистый берег. Как же так…

Девушка не помнила, как посадила «Молнию». В себя ее привел стук в стекло кабины.

Ансель.

– Ты как? – встревоженно спросил он.

Девушка пожала плечами. Только что на ее глазах разбилась Моретта. Первая гибель авионеры, которую она видела своими глазами. Как так может быть?

Ансель помог Нике выбраться из кабины.

– Как «Молния»? Были какие-то проблемы в бою?

– Нет, с авионом все хорошо, – вздохнула девушка.

Так странно: человек погиб, а жизнь будто этого и не заметила, продолжалась как обычно. Вот Ника стоит и обсуждает с Анселем «Молнию», а вон из только что приземлившейся «Грозы» спрыгивает на землю и идет встречать свою ученицу Тристан…

– А с чем проблемы? – тут же понял недосказанное Ансель.

– Наверное, со мной, – неохотно призналась Ника, с огромным трудом переключая мысли с гибели Моретты. – Я и так не очень хорошо стреляю, а на такой высокой скорости целиться было вообще невозможно.

– Уверен, с практикой это придет, – попытался утешить ее Ансель.

– Как же, придет, – буркнула девушка в ответ. На войне ведь всегда уйма времени для практики стрельбы…

– А вот я хорошо стреляю, – заметила подошедшая к ним Ванесса.

– Поздравляю, – откликнулась Ника, даже не пытаясь скрыть свой сарказм. И как, спрашивается, это должно ей помочь? – Предлагаешь меня потренировать или просто так хвастаешь?

– Нет. Предлагаю взять меня на борт для стрельбы.

– Что?

– Я изучала чертежи авионов, – невозмутимо пояснила Ванесса. – В кабине можно вывести второй пулеметный рычаг и посадить туда второго человека, который будет только стрелять.

– И как ты себе это представляешь? – вмешался Ансель. – «Молния» модифицирована из стандартного одноместного авиона. Это тебе не просторная «Гроза», тут даже при большом желании просто негде воткнуть второе сиденье по соседству с авионерой.

– И не надо рядом, – спокойно парировала Ванесса. – Можно позади.

– Но там нет места, там же второй бокс аппаратуры управления…

– Есть. Второе кресло можно установить над ним. Оно будет возвышаться над креслом авионеры, и стрелок получит прекрасный обзор.

– Хмм… – задумчиво нахмурился Ансель. – А это интересно!

Тем временем из приземлившегося на соседней летной полосе небесно-голубого авиона с нарисованным лучистым солнцем выпрыгнула довольно высокая, стройная авионера с двумя светлыми косами, падающими из-под летного шлема на спину. Ника ее раньше не видела; значит – новенькая.

Решив не откладывать благодарность на потом, девушка подошла к ней. В приоткрытую дверь кабины она увидела в углу приборной панели фотограмму Эвы лин Монро…

– Николь рей Хок, – протянула она руку своей спасительнице. – Спасибо, вы очень меня выручили. Я вообще не видела те авиолеты, и если бы не ваш «узел», неизвестно, чем бы все для меня сегодня закончилось, – сказала она и невольно бросила взгляд на невидимый отсюда берег, где сейчас догорали обломки рухнувшего авиона Моретты.

Авионера пожала руку в ответ, сняла гогглы, и Ника увидела, что та еще очень молода, лет двадцати – двадцати двух.

– Эмма эр Грана. Рада, что сработало, – с улыбкой ответила она. Улыбка у нее была чудесная – искренняя и очень теплая, отчего ее милое, но самое обычное лицо буквально расцветало и становилось прехорошеньким.

– Тоже в Танго? – кивнула Ника на круглую синюю эмблему на куртке Эммы.

– Да. Прибыла в расположение только сегодня утром. Даже не успела толком мужа в Патагоне устроить – и вот уже мой первый вылет.