Круиз "Розовая мечта" - [42]

Время прошло не впустую. будущие совладельцы миры наметили подробный план действий, обсудили стратегию и тактику, не забывая о том, что в каждом деле, даже столь серьезном, как государственный переворот, — удовольствие прежде всего. Именно это легкомысленное качество, помимо прочих, достаточно весомых, свело их некогда вместе. Они оба любили азартные игры, ставя на кон судьбы тех, кого считали элитой человеческого рода. Завершив дела, Арчил и Эд почувствовали прилив созидательной энергии, и синхронно подумали о том, что эту ночь проведут отнюдь не целомудренно.

— Мы хорошо поработали, Эд. Утром наш сценарий получат исполнители и занавес взовьется! Мы только не определили жанр спектакля. Я дума. назовем его трагикомедией. В том смысле, что для исполнителей это будет что-то вроде шекспировского «Кариолана», а для нас, авторов и зрителей, скорее всего, мольеровский «Тартюф».

Эд понимающе улыбнулся — литературное прошлое Арчила, баловавшегося поэтическим творчеством, постоянно давало о себе знать.

— У нас, у блатных, это называется (вставка).

— Ну, бывай, Эд. Жалко, что редко видимся. Завтра я отбываю к себе… Нехорошо, все же, что отказался поужинать. Мой повар будет страдать.

— Не могу, — Эд коснулся правого бока, показывая на печень. Отработанная до мелочей диета. Новая метода доктора Эбрюса. Наверно, проживу тысячу лет… — Он грустно хмыкнул. — Хотелось бы, конечно, насладиться зрелищем светлого будущего. Поскольку никакие другие удовольствия нам, увы, уже не будут доступны.

Мужчины осмотрели открывающуюся с площадки панораму Москвы. Уже светились рубином Кремлевские звезды, над центром столицы поднималось светящееся зарево.

— Мы с тобой, как Воланд с Азазелло, прощающиеся с Москвой на башне дома Пашкова. — Сказал Арчил, обозревая горизонты. — Они думали, что завоевали этот город — сатана и его свита…

— Я вопиюще необразован, но, помнится, диалог у них вышел короткий. Какой интересный город, не правда ли? — Спросил Воланд, конечно, смахивающий на тебя, Арчи. — Мессир, мне больше нравится Рим! — Ответил Азазелло к нему полностью присоединяюсь.

— Да, это дело вкуса, — заметил Арчил, — но не вопрос выбора… Я не терплю ограничений. А потому — должен иметь сразу все.

— Наша беседа могла бы доставить много хлопот здравомыслящему человеку, такому, к примеру, как булгаковский Берлиоз. Гражданину пришлось бы задуматься, куда обратиться в первую очередь — в «органы» или в дурдом… Хотя и те, и другие сейчас работают скверно. — Взгрустнул Эд. — А если бы какой-нибудь папарацци заснял нас вон с той крыши, то был бы чрезвычайно порадован. А раздел светской хроники пополнился бы сенсационным сообщением — драматург и публицист Эдуард Радзинский в гостях у хозяина «Золотого Остапа» Гомиашвили. Кто они, кстати, эти люди, богема или мафиози? Надо все же было выяснить… Да, теперь уже — все равно. — Рыжий погладил свои кудряшки и махнул рукой. — Знаешь, я даже, вроде привык…

— Не надо привыкать к пустякам, шени чириме! Ну, поторопились, пошутили… Никто же не знал… — Арчил на голову возвышался над своим другом. Прохладный ветерок трепал его густую, волнистую шевелюру. — Теперь есть время, чтобы сочинить себе новое лицо.

— Я пролистаю альбомы с классическими репродукциями и присмотрюсь к античным богам. Может, выберу для себя что-нибудь подходящее… Боюсь, с моими габаритами можно рассчитывать только на внешность сатира или фавна…

— Э, нет! Ни на какие конкретные прообразы мы больше не клюнем. Закажем японцам смоделировать идеальные портреты, а швейцарцам воплотить их! А имена? У нас будут самые знаменитые в мировой истории имена!

Арчил подвел друга к лифту и подтолкнул к распахнувшимся дверям. Тот слегка задержался, подняв внезапно погрустневшие глаза:

— Александр, Юлий, Иосиф, Иисус?.. Прости, мне иногда кажется, что мы сходим с ума… Или уже сошли…

— Тебе и тогда так казалось. Но учти, генацвали, — Арчил грозно поднял палец, — ты оказался не прав.

Эд шагнул в лифт. Одинокая неподвижная фигура в светящейся металлической капсуле казалась экспонатом музея мадам Тюссо. Вот она подняла руку в прощальном приветствии и кивнула тяжелой лобастой головой:

— Я был не прав. Мы, конечно же, нормальные люди, потому что мы боги. Мы — боги, и поэтому победим!

Дверцы захлопнулись, кабинка плавно поползла вниз, в чернеющий квадрат московского двора.

Они были знакомы с детства, но хорошо узнали друг друга через тридцать лет. За эти годы Арчил стал одним из самых влиятельных людей в Грузии, а Эдуард Контария — невозвращенцем. Но вначале он прошел трудную школу отсидел за «валютные махинации», был реабилитирован, не без помощи прежнего дворового дружка, и вскоре, сделав стремительную партийную карьеру, возглавил крупное предприятие. Эдуард Контария был одарен недюжинными математическими и деловыми способностями, но то, что он гениален, выяснилось много позже.

Заместитель директора крупнейшего предприятия, входящего в засекреченный военный комплекс, ухитрился исчезнуть в Америке во время деловой командировки. Его напрасно разыскивали советские и американские спецслужбы — гражданин СССР Контария бесследно пропал. Но года через три на счет некоего служащего одного из нью-йоркских банков стали поступать невесть откуда крупные суммы. Чиновник открыл собственную компанию вычислительной техники и занял скромное место в кругу американских предпринимателей.