Круговорот - [51]

«Раскосый», по всему видать, чувствовал присутствие постороннего и бросал ничего не выражающие взгляды в сторону Саниного укрытия. Этот человек обладал просто дьявольским чутьем. И не понятно, по каким признакам он смог вычислить Саню?.. По звуку?.. Запаху?..

Излучаемому телом теплу? Или по иным одному ему ведомым флюидам?

— Я не желаю вам зла. — Саня более не желал испытывать терпение Чона и вышел из своего укрытия. Его разведенные в стороны руки должны были послужить знаком добрых намерений. Внезапное Санино появление заставило беглецов схватиться за лежащие подле них дубины и вскочить с мест. Один лишь Чон остался в своей излюбленной позе и смотрел на появившегося из темноты Пряхина немигающим взглядом раскосых глаз.

— Да это никак, Барсук! — прищурился Лиходей. Доказывать, что ты не барсук в тот момент не представлялось разумным. Сане и не собирался этого делать, но на всякий случай пояснил:

— Чтобы избежать недоразумений, еще раз хочу предупредить, что не виноват в вашей поимке.

— Нам это ведомо, — донесся спокойный голос Чона.

— Вот и славно. — Молодой человек приблизился к костру, но расположился поодаль от него — усевшись на большой кусок бетона.

— Почему ты преследуешь нас? — спросил Чон. Его товарищи устроились подле него рядком. Никто не хотел подставлять Сане спину.

— Да я, собственно, не преследую. Просто, так получилось.

— Что получилось? — спросил Лиходей. Он смотрел на Саню совсем не дружелюбно и при этом пытался разделать висящее на вертеле жаркое, каким-то малопригодным для этой цели ножом.

— За мной пришел Глорх со своими опричниками. И мне пришлось бежать в Лабиринт. На вас я натолкнулся случайно.

— В этой жизни ничего не бывает случайно, юноша, — сказал Чон.

— Значит, не случайно, — не стал спорить Саня. — И коли уж мы встретились, то предлагаю держаться вместе.

— Мы не можем доверять, тебе, — сказал безволосый незнакомец, чья гладкая голова напоминала большой шар на бычьей шее. А низкие надбровные дуги и злые волчьи глаза в купе с ярко выраженными широкими скулами делали его походящим на Франкенштейна. Не каждый слабый на сердце человек смог бы избежать приступа повстречай он такое пугало в темном переулке.

— Ну да! Доверие надо заслужить, — согласился Саня.

— Может, ты нам все же расскажешь, как оказался у «кротов»? — предложил Клешня.

— Что ж расскажу, — согласился Саня. Помедлив он начал свое повествование с того момента, как его обнаружили тауты. Свои дальнейшие приключения описывал весьма подробно и опускал лишь интимные детали. Его слушали не перебивая. Какое-то время молчали уже после того, как он закончил свой рассказ.

— Я не верю тебе, Барсук, — мотнул косматой головой Лихарь. — Ты не мог оказаться так далеко от земли древлян.

— Так вы древляне, значит? — Саня лишь диву даваться. На западе кельты на востоке древляне. Вот же действительно круговорот истории.

— А я, по-вашему, тоже древлянин?

— Да! — послышался короткий ответ Клешни. — Ты Сашка — сын кузнеца Пряхи, по прозвищу Барсук.

— Сын кузнеца, говоришь?.. А я все никак в толк не возьму, откуда мне так хорошо кузнечное дело знакомо.

— То, что с твоей головушкой неладное случилось — то уж каждому заметно, — продолжал занудствовать Лиходей. — И я могу допустить, что ты все начисто забыл. Только объясни мне: где ты языку тех арийшей успел обучиться?

— Без понятия, — ответил Сане. Не объяснять же этому дикарю, что помимо английского языка, он знает физику и прикладную математику.

Разбирается в двигателях внутреннего сгорания и может спаять транзисторный приемник. Дружит с компьютером и даже умеет писать простенькие программы в «Бейсике» Пусть дикари считают его Барсуком. Если так этого им хочется. В конце концов, когда-нибудь отыщется настоящий Барсук и все встанет на свои места.

— Почему ты не уехал с купцом? — спросил Чон.

— ?

— Твой знакомый купец подался на острова таутов… Ты бы мог напроситься вместе с ним.

— Нет, — категорично мотнул головой Саня. — На острова мне дорога заказана: однажды я сказал таутам, что покину их племя, значит должен покинуть.

— Ты всегда был гордецом, Барсук, — не упустил возможности съязвить Лиходей.

— Слово надо держать, — осадил Лиходея Чон и вновь обратился к Сане. — Ты ведь мог получить жетон и выбраться из города.

— Думаю, что мог бы, — неуверенно согласился Саня. — Только я имел не осторожность обнадежить своих плененных друзей. И теперь они ждут от меня помощи.

— И как ты собираешься им помочь?

— Была одна задумка. Но она не нашла поддержки у людей, на которых я рассчитывал.

— Может, поделишься? — предложил Чон.

— Я хотел взять Совет Семи в заложники и обменять всю эту шайку на плененных таутов, — печально улыбнулся Саня. — Глупо, конечно…

— Может и глупо, — задумчиво произнес «Франкенштейн». — А может и не глупо…

— Нам-то, зачем этим напрягаться? — спросил Лиходей. Он уже закончил разделывать крысу и раздал товарищам по куску хорошо прожаренного мяса. Сане, правда, не предложил угощенья. Но молодой человек на него не серчал.

— У нас сейчас с вами другая забота… — произнес Лиходей, вгрызаясь в оставшуюся ему кость.

— А какая у нас забота? — спросил Чон.