Круговерти - [11]
— Вы никак с огорода?
— Угадали, убирал дыни… Представьте, участок недалеко от ваших домов, где ерик и камыши. Родственница по путевке уехала в санаторий, а меня попросила, понимаете… дыни собрать.
Он поздоровался с Платоновной, снял шляпу. Был доволен, что не воды ему подали, а квасу.
— Устали, конечно, — посочувствовала Наталья. — Я и не ожидала. Хотите, поможем в огороде управиться? Завтра я дома. Мы с Илюшей придем.
— Отзывчивая у вас душа… Идея замечательная, но… неудобно эксплуатировать, — улыбнулся Николай Константинович, возвращая кружку. — Ну если не трудно… Собственно, подвода будет, подносить только надо.
— Вот и ладно, — сказала Наталья, позабыв об осторожности.
Платоновна шлепала веточкой по ногам, отгоняя комаров. Пригласила незнакомца сесть и намекнула, что давно не ела дыни. Николай Константинович выкатил из мешка большую желтую репанку, угостил женщин. Потом поинтересовался Иваном Никитовичем: доволен ли пенсией?
Понюхав дыню, Платоновна ответила:
— Он рад, очень рад! Спасибо! Я сразу и не догадалась, кто вы есть. Может, разбудить его?
Из сеней вырвался густой ворчливый храп.
— Спит, — развела руки Платоновна.
— Пусть отдыхает, не беспокойте…
Будто сговорившись, Наталья и Николай Константинович пошли к автобусной остановке. Голоса их удалялись.
«Смотри, какая отчаянная, ни капли не боится, — подумала Платоновна. — А если Миша узнает?..»
9
Михаил обошел нижний склад, где штабелевали бревна, и двинулся по белому сугробу, стараясь попадать валенками в ямки чьих-то следов.
Его нагоняли женщины-сучкорубы, молодые уралки с румянцем и пушком на щеках.
— Михаил! — кричали они ему в спину. — Когда мы тебя оженим?! Ау, Михаил!
— Старо! — отмахнулся он. — Сказал же: семья есть. Вот телки-метелки беспонятливые!
Но женщины набежали и с визгом завалили бригадира в снег, давай его мутузить, щеки снегом натирать. Михаил, отряхиваясь, смеялся и слезы вытирал.
К разделочной эстакаде добирались по-мирному. Синее утро, выстуженное холодом, мохнатый иней на штабелях и на обвисших лапах елей делали зиму еще наряднее.
Стропальщики бегали по ярусам накатанных бревен с палками и торопили крановщика:
— Майна! Спишь, что ли, у бога в правом кармане?!
Пачка бревен с грохотом посыпалась в кучу.
Несколько девчат остались на эстакаде, остальных Михаил повел в лес к своей делянке. Им встретились бригады с бензомоторными пилами: убирали «опасные» деревья, прорубали трелевочные волоки. Начальник участка Борщов, заметив сучкорубов, погнал их назад, к старой делянке. Дальше шагать было нельзя — шла валка.
Женщины стали носить в костер валежник и хворост, топорами сбивали низко свисающие сучья. Над костром выскакивали красные сполохи, стреляла хвоя, и вкусно пахло смолой. Из леса выбрался черный трактор с гремящей пастью. На раскряжевочной площадке он развернулся, тракторист выпрыгнул из кабины.
Михаил поспешил снять чокер с кедровины, заговорил с трактористом:
— Кубов тут уйма… Москву обогреть хватит! Как думаешь?
— Скорее отчаливай! Некогда, Миша, Борщов загонял в доску. Приходи вечером в столовую, потолкуем.
Михаил махнул шапкой — катись, мол, раз ты такой. Женщины подошли, окружили лохматую тушу кедра. Затюкали топорами — кто умело, а кто и впервые, неловко. Возле них крутился Михаил, показывая, как с одного-двух ударов отсекать сучья.
Жарко стало!..
Метрах в ста от них качнулась мачтовая соснища, словно бы выпрямилась, и стала медленно валиться, обрушиваясь с пушечным грохотом. Тайга отозвалась гулко ухающим вздохом. В том месте, где возвышалась великанша, в проеме вскружилась белая пыль с блестками инея. Постепенно высинилась густота неба.
— Работенки подбавилось, хватайте ее, пока не убежала! — крикнул Михаил. — Не стесняйтесь, бабы!
Повеселевшие женщины обступили поверженное дерево, чтобы освободить его от острюг и пышного игольчатого лапника.
Дышалось Михаилу легко, и сила играла в его плечах…
Вечером почтарь принес письмо от Платоновны.
«Детка моя, — писала старушка, — не хотела я тебе говорить, думала: пусть Мишенька от брата узнает, меж родных и беда легче. Но сегодня видела твоего Ваню, спросила, написал ли тебе про Наташку, а он мне: «То их дело, а я влезать не хочу. У меня своих забот полно». Как же так, думаю, Миша ничего не знает, а у них же дите общее…
Мишенька, Наташа-то от нас съехала, она теперь в Алуште живет, курортничает. Встретился ей вдовец пожилой, у него жена померла. Плохого о нем не скажу — тихий, уважительный, в райсобесе начальником был, помог моему Ивану Никитовичу пенсию оформить. Наташка сперва смеялась: молью побитый, а потом будто умом тронулась. Любовь не любовь, я-то уж разбираюсь, а что-то такое есть. И укатила с ним, вроде подальше от сплетен и разговоров. Такие-то дела…»
Михаил смял конверт. «Так, значит… Какая же стерва Наташка! До весны осталось подождать. Что она: умом трахнулась? Только вот Илюшка… с кем он рыбу ловить теперь будет? Не с этим же… молью побитым…»
10
В кладовке, находившейся в углу мастерской, собрались покурить. Посапывая, ремонтники ютились у чадного керогаза. На пламени в прокопченной кружке вот-вот закипит заварка.
«Существует предание, что якобы незадолго до Октябрьской революции в Москве, вернее, в ближнем Подмосковье, в селе Измайлове, объявился молоденький юродивый Христа ради, который называл себя Студентом Прохладных Вод».
«Тут-то племяннице Вере и пришла в голову остроумная мысль вполне национального образца, которая не пришла бы ни в какую голову, кроме русской, а именно: решено было, что Ольга просидит какое-то время в платяном шкафу, подаренном ей на двадцатилетие ее сценической деятельности, пока недоразумение не развеется…».
А вы когда-нибудь слышали о северокорейских белых собаках Пхунсанкэ? Или о том, как устроен северокорейский общепит и что там подают? А о том, каков быт простых северокорейских товарищей? Действия разворачиваются на северо-востоке Северной Кореи в приморском городе Расон. В книге рассказывается о том, как страна "переживала" отголоски мировой пандемии, откуда в Расоне появились россияне и о взгляде дальневосточницы, прожившей почти три года в Северной Корее, на эту страну изнутри.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Степан Залевский родился в 1948 году в селе Калиновка Кокчетавской области. Прежде чем поступить в Литинститут и закончить его, он сменил не одну рабочую профессию. Трудился и трактористом на целине, и слесарем на «Уралмаше», и токарем в Москве. На Дальнем Востоке служил в армии. Познание жизни в разных уголках нашей страны, познание себя в ней и окружающих люден — все это находит отражение в его прозе. Рассказы Степана Залевского, радующие своеобразной живостью и свежей образностью, публиковались в «Литературной России», «Урале», «Москве» и были отмечены критикой. «На легких ветрах» — первая повесть Степана Залевского. Написана повесть живо и увлекательно.
Молодой московский прозаик Илья Митрофанов умеет точно и зримо передать жизнь в слове. Уже одно это — свидетельство его одаренности. Располагает к себе и знание жизни, способность не только наблюдать и изображать, но и размышлять над теми ее, подчас весьма нелегкими задачами, которые ставит она перед вступающим в самостоятельную рабочую жизнь героем. Молодой писатель по рождению южанин. Оттого, наверное, в повести его есть и свойственная южной прозе пластичность слова, и своеобразие разговора героев, и напряжение чувств.
Валерий Косихин — сибиряк. Судьбы земли, рек, людей, живущих здесь, святы для него. Мужское дело — осенняя путина. Тяжелое, изнуряющее. Но писатель не был бы писателем, если бы за внешними приметами поведения людей не видел их внутренней человеческой сути. Валерий Косихин показывает великую, животворную силу труда, преображающего людей, воскрешающего молодецкую удаль дедов и отцов, и осенние дождливые, пасмурные дни освещаются таким трудом. Повесть «Последний рейс» современна, она показывает, как молодые герои наших дней начинают осознавать ответственность за происходящее в стране. Пожелаем всего самого доброго Валерию Косихину на нелегком пути писателя. Владимир КРУПИН.
Алексей Логунов родился в деревне Черемухово Тульской области, недалеко от Куликова поля. Как и многие его сверстники — подростки послевоенных лет, — вступил в родном колхозе на первую свою трудовую тропинку. После учебы в школе ФЗО по профессии каменщика его рабочая биография началась на городских и сельских стройках. Затем работал в газетах и на телевидении. Именно эти годы явились основой его творческого мужания. В авторском активе Алексея Логунова — стихи, рассказы, а сейчас уже и повести. Но проза взяла верх над его стихами, читаешь ее, и угадывается в ней поэт, Видишь в этой прозе картины родной природы с нетерпеливыми ручьями и реками, с притихшими после прошумевших над тульской землей военных гроз лесами и перелесками, тальниковыми балками и неоглядными, до самого окоема полями… А в центре величавой картины срединной России стоит человек-труженик, человек-хозяин, человек — защитник этой земли. Куликово поле, люди, живущие на нем, — главная тема произведений А. Логунова.