Круглая молния - [7]

Шрифт
Интервал

— А затем, сынок, что о будущих людях думать надобно. Вот мы помрем, а лес все равно будет расти — память живая.

Леха не понял — как это мы помрем? Но спрашивать не стал, а отец тоже промолчал, он вообще не любил много говорить. Молчал и молчал, и Леха знал почему: в лесу целый день, с кем там поразговариваешь? Разве только с кукушкой? Кукушка-кукушка, покукуй мне в левое ушко…

За кустами калинника он услышал чей-то смех и двинулся прямо туда, потому что сразу сообразил: так смеяться, захлебываясь, как от щекотки, могла только Галина.

Под кустами валялся мотоцикл.

«Ага, значит, и Виталька здесь. Тогда надо удирать. Сунешься — сразу отлупят. Но куда ж Натку?»

И Леха подтолкнул к кустам:

— Иди, там няня.

Натка стала на четвереньки и отважно двинулась за кусты. Тотчас же оттуда выскочил Виталька.

— А, это ты, Леха. А я, понимаешь, на работу опаздываю.

Следом за ним из-под куста вылезла и Галина и как ни в чем не бывало запела сладким голосом:

— А Наточка, а деточка, я так по тебе стосковалася.

Виталька уже завел свой мотоцикл и нетерпеливо ждал, пока Леха куда-нибудь отвернется. Лехе что, он отвернулся, и Виталька на ходу чмокнул Галину в губы.

Когда Виталька уехал, Леха молча, исподлобья уставился на Галину, и она не выдержала:

— Ну что зенки свои вылупил? Во — филин лесной. Я разве виновата, что он меня любит?

«Как собака палку», — сказала бы мама, а Леха не сказал. Он знал, какие у Галины длинные руки, чуть что — и засветит по затылку. Так что лучше с ней не связываться. К тому ж он был рад, что избавился наконец от Натки. Та уцепилась Галине за подол и, будьте уверены, теперь не отпустит. А Лехе — свобода. Подумать только — свобода на целый день до вечера. А с другой стороны — чем заняться, как этот день прожить?

— Ничего, придумаю, — сам себе сказал Леха и направился домой; хоть сапоги обуть, если в лес двинуться. — Ладно, раз папка меня не взял, я сам его найду в лесу.

Но, к его удивлению, отец был дома. Мало того, еще и ругался с Саней Маленьким. Вернее, не он ругался, а Саня Маленький на него наступал, кричал, грозил в суд подать. Отец усмехнулся:

— За что в суд-то?

— А за то! — Бригадир прыгал перед ним, высоким, худым, пытаясь ухватить хоть за самую нижнюю пуговицу пиджака. — За то, что ты моих баб опять в лес сманиваешь!

— Да не сманиваю я. Погоди ты, не суетись. — Отец был настроен миролюбиво. — Осталось тыщи две досадить. Саженцы кончаются.

— А в колхозе работать за них — дядя? Нет, Мишка, шалишь, кончилось мое терпение. Я, можно сказать, из кожи лезу, хозяйство веду, а он только свистнет — все мои бабы к нему на посадки. Это разве порядок?

— Не порядок, нет, — засмеялся отец, — а отчего так? Не знаешь? Оттого, что государство с ними сразу расплачивается. Заработал — получи. А ты за три месяца уже задолжал и невесть когда рассчитаешься.

— Так ведь не я. Колхоз задолжал. С меня взятки гладки.

— Вот в том-то и дело, что каждый оправданье имеет: не я виноват, моя хата с краю. А раз ты бригадиру то должен с председателя спросить!

— «Должен, должен»! — передразнил его Саня. — А ты мне что за указ? Я сам тебя, если хошь, к любой стенке прижму.

— Меня?

— Тебя.

— Ты?

— Я.

Отец смеялся, но Леха заметил, как в глазах его, узких, кошачьих, загорелись зеленые огоньки, и это было не к добру. Правда, отец тут же и смирил себя, спросил добродушно:

— И что ж ты мне сделаешь, бригадир?

— А то! Сотки отберу — по миру пойдешь.

Отец перестал смеяться.

— Сотки отобрать не имеешь права.

— Имею! Раз не колхозник — сотки долой.

— У меня жена всю жизнь в колхозе.

— Жена не в счет. Жене мы оставим, а твою долю — даешь!

— Знаешь что, — сказал отец, — некогда мне с тобой басни баять. Иди ты, откуда пришел. Меня вон сын ждет.

Но так как Саня все еще мельтешился перед ним и грозил запечь туда, куда Макар и телят не гонял, отец не выдержал и расхохотался прямо Сане в лицо:

— Не дорос ты еще, Санечка!

Этот намек был для Сани смертельной обидой. Он весь побелел и вытянулся перед отцом, как перед генералом, а Леха еще подумал — сейчас честь ему отдаст. Но Саня честь не стал отдавать, а выхватил из кармана блокнот и ручку.

— Так, — сказал он, и голос его был как неживой, — так и запишем. «Тринадцатого июня, в воскресенье, в семь часов сорок минут утра лесник Михаил Старков оскорбил бригадира колхоза «Красный застрельщик» при исполнении им служебных обязанностей». Свидетели есть? — обернулся он. Но так как свидетелей не было, один Леха стоял столбом посреди двора, Саня захлопнул блокнот, сказал с угрозой: — Я теперь тебя, Мишка, и без свидетелей упеку. Теперь ты уж у меня ни в жисть не отвертишься. — И вдруг закричал: — Эй, люди, люди! Рятуйте — бьют!

На его крик прибежали с фермы доярки, и мать, не разобравшись, в чем дело, тут же накинулась на отца:

— Ты что это, а? Нашел с кем — с дураком связался? Да у него знаешь сколько по свету дружков? Рука руку моет. А у тебя? Один-единственный друг — лес дремучий. Ну, и ступай к нему. Собрался и топай! У, дурень, башка садовая!

Доярки решили помочь матери и тоже стали кричать, кто на Саню, кто на отца, и только Алиса стояла, как воды в рот набравши, тихая и печальная. Отец тоже молчал, лишь глядел куда-то поверх голов, в небо, и была у него в глазах такая тоска, что Леха понял: в лес ему пора, в лес, в болото, куда-нибудь, только б подальше отсюда.


Рекомендуем почитать
«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.


Музыканты

В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.


Лики времени

В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.


Сын эрзянский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Великая мелодия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.