Круг следующий - [40]

— Так вот. — накладывая себе на тарелку дымящуюся, источающую кружащие голову ароматы яичницу, продолжил Володя, — Подполковник вышел из машины на «Маяковке» и спустился по лестнице вниз в вестибюль метро. Но вместо того, чтобы идти на эскалатор, он прошел вдоль турникетов и поднялся по другую сторону Тверской на Садовое Кольцо. Там его ждала машина. Обычное такси «Волга». Он сел на заднее сиденье и уехал. Машину вскоре задержали на Сухаревской площади. Увы, к тому времени в салоне такси уже сидела лишь какая-то молодая дамочка.

— Понятно. А что милицейский «Москвич»?

— А «Москвич», насколько я понимаю, в сопровождении «почетного эскорта» в настоящее время ещё возвращается к себе в Мытищи. Подробности узнаем завтра. А сегодня, если не против, давай выпьем за то, чтобы нам «раскрутить» всю эту историю с Фароновым и Джалиевым. Лично у меня нет никаких сомнений, что все это так или иначе связано и с убийством профессора и с кем-то, кто имеет самое непосредственное отношение к нашему Управлению… Ну что, вздрогнули? — и Володя поднял рюмку.

Через некоторое время бутылка «Столичной» была опустошена, что явно поспособствовало улучшению и без того неплохого настроения.

— Представляешь, — с удовольствием потягивая из стакана смесь водки с тоником, рассказывал Володя, — Сегодня меня пытались зазвать к девочкам.

— Что ж, рад за друга. — философски отреагировал Леха.

— У меня сегодня утром в метро была назначена встреча. — продолжил свой рассказ майор, — Я достал лекарство матери одного приятеля, и ждал его вверху на станции «Охотный Ряд». Стою себе, свежую газету почитываю. В штатском, как сейчас. Вдруг меня кто-то за рукав тянет. Гляжу — рядом со мной стоит дама лет пятидесяти с небольшим и улыбается как старому знакомому. «Скучаем, — спрашивает, — молодой человек?». Ну, я ей то же улыбнулся в ответ и говорю, что нет, друга, мол, ожидаю. А дамочка вдруг тихо так, интимным полушепотом мне и предлагает: «Есть девочки. Молоденькие. Как раз две. И недорого обойдутся.» Представляешь, прямо так, открытым текстом. Как будто речь шла о каких-нибудь двух порциях мороженного…

— А ты у нас такой чистый и наивный, что не ожидал ничего подобного? Или же тебя обидело, что тебе как офицеру не предложили скидку?

— Подожди. Представь себе ситуацию. Кругом люди. Кто-то кого-то ждет. Кто-то уже дождался и стоит, беседуя о своем. Приятель запаздывает, делать все равно нечего. Дай, думаю, пораспрашиваю эту бандершу: «А далеко отсюда?» «Да нет, — отвечает, — Близко совсем, на Солянке.» «А фотографии с собой нет? — спрашиваю, — Действительно девочки молодые и интересные?». А дамочка изучающе так на меня посмотрела и говорит: «А чего фотографии носить? Если интерес есть — поехали.» И тут как раз приятель появляется. В милицейской форме, с подполковничьими погонами. Гляжу, а дамочка моя тихо-тихо так — шмыг в сторонку, и нет её. Растворилась среди толпы. Как будто её и не было… Вот так вот. «Проституция в городах подобна клоаке во дворце; уничтожьте клоаку — и дворец станет местом нечистым и вонючим.» — процитировал Леха и пояснил, — Это Святой Фома. Понял — Святой Фома, а не какой-нибудь там доморощенный мыслитель из последней Государственной Думы. Оцениваешь масштаб? Я имею в виду — и личности и проблемы? Сдается мне, что подобные высказывания возникают не от недопонимания вопроса. Нужно знать человека. Знать его сильные и слабые стороны. Знать, что от Бога, а что от животного. И нельзя как… как обезьянкам из известной скульптурной композиции закрывать глаза, уши, рот… Вот и Святой Августин говорил тоже: «Уничтожьте проституцию, и вы всюду посеете беспорядок.» Во всяком случае мне кажется, что любой строгий запрет проституции должен приводить к возрастанию число правонарушений на сексуальной почве, а также и к росту количества опасных психов. А в нашем обществе, где и так агрессивности хоть отбавляй… Да что там говорить.

— Это следует понимать так, что ты за создание увеселительных заведений под красными фонарями? — поинтересовался Володя.

— Не знаю. Во всяком случае, нельзя делать вид, что этой проблемы не существует. — серьезно ответил Леха, — Есть проститутки. Есть проституция. Есть даже «полиция нравов». И есть, что неудивительно, рост венерических заболеваний. А почему бы государству не взять этот подпольный бизнес в свои руки? Ведь он принес бы в казну немало денег. А сейчас эти деньги идут в карманы сутенеров и мафиози. И почему бы не организовать строгий медицинский контроль за, так сказать, «труженицами этой перспективной сферы экономики»? — Леха сделал паузу и поинтересовался, — Чаю хочешь?

— Нет, спасибо.

— Так вот, — продолжил свои соображения Леха, — Тебе известно, что профессия проститутки впервые была узаконена ещё в незапамятные времена афинским архонтом Солоном? Нет? Именно он основал диктерионы — так тогда назывались публичные дома — за несколько веков до Рождества Христова. Солон понимал очевидно всю опасность скрытой проституции. Поэтому при нем всех прости туток регистрировали и выдавали им лицензии на их специфическую деятельность. А чтобы эти жрицы любви отличались от добропорядочных горожанок, им надлежало носить обувь желтого цвета и платье — красного. Эта традиция сохранилась надолго. На много веков. Как ты понимаешь, отсюда и пошли в дальнейшим «желтые билеты» и «красные фонари».