Интродукция
(вместо рефрена)
В свои пятьдесят с небольшим Сергей Андреевич Энгелью отличался подтянутой фигурой, быстротой и некоторой угловатостью движений, непосредственностью и живостью характера. Как утверждали друзья и сотрудники, он как бы «законсервировался» и последние лет десять практически внешне не изменялся. Несмотря на зрелый возраст, Сергей Андреевич продолжал считать себя всё ещё молодым и при знакомствах (особенно с женщинами) имел обыкновение отрекомендовываться просто Сергеем.
Работал Сергей по «гибкому графику». К тому же было у него в неделю и два «библиотечных дня», когда имелась возможность не ездить на работу. И всё-таки в последнее время обстоятельства складывались так, что домой возвращаться ему приходилось всё больше по вечерам.
Вот и этим ранним декабрьским вечером Сергей, благополучно протиснувшись к выходу из автобуса, вышел на своей остановке. До дома было каких-нибудь метров триста. От подходящих автобусов и троллейбусов люди растекались жидкими ручейками в различных направлениях — по домам и магазинам. Постояв несколько мгновений в раздумье — идти за хлебом или нет? — Сергей направился к дому. Впереди него медленно шла немолодая полная женщина, везя за собой по ледяным надолбам сумку на колесиках. Женщина осторожно двигалась по левой стороне протоптанной в лежащем на тротуаре снегу неширокой тропинки, а её сумка, подпрыгивая и неуклюже переваливаясь с бока на бок, занимала оставшуюся часть дорожки. Сергей терпеливо вышагивал за сумкой, выжидая удобного момента, когда можно будет обогнать женщину, как вдруг в щёку ему угодил снежок. Непроизвольно схватившись за ушибленное место, Сергей посмотрел направо: в нескольких метрах от тропинки в снегу стоял парнишка лет тринадцати-четырнадцати и, отряхивая руки, удовлетворенно и не без некоторого любопытства рассматривал свою поражённую мишень. Не долго раздумывая, Сергей шагнул в снег и через пару секунд уже держал проказника за руку. Тот, кстати, и не пытался сбегать.
— Ты что?!! Ты это что себе позволяешь?!! — буквально задыхаясь от возмущения, прошипел разозлённый Сергей, дёргая парнишку за рукав его куртки.
— А я чо? Я ничего. Я не хотел, — неохотно процедил тот, дерзко глядя Сергею в глаза.
— Ах вот как. Ты не хотел! Зато я хочу теперь познакомиться с твоими родителями… Где ты живёшь? А ну-ка, пойдём! Порадуем твоих стариков! и Сергей легонько подтолкнул наглеца в сторону тропинки.
Мальчишка молча упирался. Тогда Сергей сгреб мальчишку за воротник правой рукой и уже собирался придать ему необходимое ускорение коленом, как кто-то схватил его сзади за локоть и с силой дёрнул назад.
— Ты что это тут маленьких обижаешь, мужик? Нализался, видать, и приключений теперь ищешь? — просипел почти что у самого его уха неприятный голос. — Ну так считай, ты их уже нашёл…
От неожиданности Сергей отпустил воротник куртки своего обидчика и оглянулся. Перед ним стоял здоровенный парень лет двадцати с небольшим и гнусненько ухмылялся. Но не это было самым неприятным.
Сергей вдруг отдал себе отчёт во всей неприглядности ситуации, в которой он оказался — вокруг него стояло около десятка юнцов и у каждого в руке поблескивало лезвие ножа. Его обидчик также успел извлечь из кармана опасную бритву и теперь сам держал Сергея одной рукой за отвороты пальто, а другой, с зажатой в кулаке бритвой, медленно водил перед его носом и петушиным, ломающимся голосом выговаривал:
— Зря ты, мужик, нарывался. Нехорошо вот так вот, ни с того ни с сего, чужих ребят за рукава хватать. Так ведь и куртку порвать недолго. А клевая куртка, мужик, она ведь знаешь, сколько теперь стоит? За такую куртку, может, иному и жизни не жалко… Молчишь? Да-а, что-то больно ты невежливый. Просто хам какой-то, можно сказать… Таких, как ты, учить надо. Другим в назидание… Снимай очки! Ну!!!
Сергей затравленно озирался по сторонам — по тропинке шли люди, кто-то смеялся, детский голосок невдалеке требовал у мамы шоколадку, а он, Сергей Энгелью, стоял в центре группы улыбающихся парней и со стороны, скорее всего, производил впечатление встревоженного чем-то учителя, окружённого весёлыми учениками. «Наверное, нужно кричать» — подумалось ему, но какое-то непонятное чувство стыда, да и просто нелепость всего происходящего не позволяли ему звать на помощь.
Меж тем ребята продолжали свои развлечения.
— Мне кажется, — снова подал голос тот, что первым схватил Сергея за руку, — дед хочет извиниться. Он молчит сейчас, потому что не может найти подходящих слов. Чувство раскаяния, что называется, душит его. Так ведь, мужик? А?… Но ты особенно-то не тяни, а то ведь Курчавый у нас парень крутой. Нервы у него расшатаны такими вот, как ты… очкариками. Так что, ты лучше встань на колени и вежливо так попроси прощения. Глядишь, Курчавый тебя и простит… Простишь ведь, Курчавый?
— Это смотря как он прощения просить будет, — прокукарекал в ответ тот, — Но сдаётся мне, мужик и не чувствует за собой никакой вины… Очень наглый нам мужик попался. Просто очень. И детей своих не любит совсем — кто их, родимых, кормить-то без него будет? А? Нет, не думает он о них. Загнутся ведь без него, сиротиночки. А то воровать начнут… грабить.
