Круг одного - [27]

Вскакиваю на табуретку, отталкиваюсь и вылетаю сквозь стекло на свет, истекая кровью.

Удар о землю ошеломляет. В руке больше нет пистолета, дышу я слабо, с трудом. Шок при виде собственной крови на бурой траве — вот-вот они появятся в окне, и тогда мне конец.

<ну все, попалась, сучка, хе-хе-хе…>

Я оборачиваюсь и вижу в разбитом окне голову и дуло автомата. Кто эти люди? Почему они так стараются убить меня?

Я чувствую, как мозг отдает приказ пальцу на спуске — странное соприкосновение. Я у него голове и смотрю на себя, неподвижную мишень, награду для —

их вожака.

Видение обрывается — голова стрелка лопается, словно сраженная громом небесным, сильные руки Зака подхватывают меня под мышки и тащат к машине. Он пахнет порохом от ружейного выстрела, и я рада.

9

В каком возрасте мечты начинают тебя покидать? И что ты делаешь, когда осознаешь, что ничего не будет так, как тебе мечталось? Что касается женщин, то каждая однажды понимает, что:

1. Принцев на свете нет.

2. Во вселенной есть около пяти человек, имеющих право на «стиль жизни», а остальные несколько биллионов стоят в очереди.

3. Красавицей ты не умрешь. Все, на что ты можешь надеяться, — это старость, мерзкая морщинистая старость.

4. Вытекает из п. 3: Ты не будешь жить вечно.

Люди в черном из похоронного бюро Каррузерса отыгрались-таки на мне. Последние несколько дней я пролежала в больнице под капельницей. Пулю из плеча мне удалили, пока я еще была без сознания. Доктора говорят, что повреждены только мягкие ткани и шрам будет почти не заметен.

А что, если бы попали в лицо? Или раздробили ногу?

Деррик навещал меня дважды. Погребальное бюро сгорело дотла вскоре после того, как Зак увез меня. Какими бы уликами ни обладал Папуля, теперь их больше нет, как нет и самого Папули и случайно оказавшихся там людей.

Смешно даже, честное слово. Деррик Трент прямо-таки кипел, собираясь сформировать «летучий отряд» и перевешать черномазых, которые так обошлись со мной. Это было во время его первого визита, и мне пришлось поправлять его заблуждения и его подрывные речи.

— Это были не жители Южного Централа, Деррик. Это были люди со стороны с большими деньгами и с вертолетами, чтобы легче пускать деньги на ветер.

— Дженни, существуют наркодельцы, составившие себе в зоне огромные состояния. — И он назвал несколько именитых черных граждан округа Лос-Анджелес.

— Уймись, Зорро. Те были белые, а действовали и двигались, как будто прошли военную выучку. И они искали меня.

— Ты сказала, они всех там порешили.

— Да, поскольку те там оказались, но мишень не они, а я.

— Откуда же они узнали, что ты в зоне?

— Да мало ли. Тот, кто ими командует, мог следить за мной. Воздушную слежку установить достаточно просто. Или они засекли мой разговор с Заком. Зак мог упомянуть о месте, куда мы направляемся. Они просто выждали, чтобы я вошла туда, и начали свою операцию.

— Ну, не знаю, Джен. Это уж как-то через край.

— А ты подумай. Где еще можно провернуть такую операцию, зная, что полиция тебе не помешает? Они знали, что я не подключена и помощь вызвать не сумею. В зоне компьютерной связи нет. И что бы ты стал делать, если бы я не вернулась? Летучий отряд — мысль хорошая, но никто бы тебе этого не разрешил. Особенно если бы мое тело, изрешеченное пулями и избитое прикладами, нашли бы на каком-нибудь виадуке Голливудского шоссе.

— Но из-за чего все это? В чем причина?

— В Риве Барнс. В Сьюзен Бентсен. В мотив отчасти должны входить и деньги. Большие деньги, как во всей этой истории.

— Кстати: Джереми Бентсен заглох окончательно. Совершенно не желает сотрудничать. Похоже, он не прочь похоронить старую клячу и получить страховку — привет, мол, бэби, жизнь продолжается.

— Не выяснили, что там делал детоубийца?

— Кто-кто?

— Эразм Трейнор. Трус, убивший Аду Квинн.

— Безопасность «Уотерс Индастриз», похоже, заботится обо всех.

— Даже о внештатном юрисконсульте?

— Возможно, он приехал с адвокатом.

— Гм-м. Тогда еще вопрос.

— Ну-ну?

— Был он там, когда ты прибыл на место?

И лишь во время второго визита я поведала детективу Тренту о Фредди Барнсе. Барнса следует считать подозреваемым, пока не будет доказано обратное.

— Он горец, Деррик. И умеет стрелять. И поимел сестричку по меньшей мере один раз — так он говорит.

— И еще?

— Он способный.

— Способный на что?

— Ах как смешно. Вспомни, что Рива умерла без видимой причины.

— А Сьюзен Бентсен? На ней что — в стрельбе практиковались?

— Спроси что полегче. При чем тут, например, Эдди Рейнольде?

— Ты намекаешь на то, что это серийный убийца?

Будь осторожна. Не надо, чтобы он узнал слишком много.

— Не знаю. У нас все еще нет мотива.

— И если у Фредди Барнса нет богатых друзей, готовых на все ради робкого горца, нам нечем мотивировать появление команды особого назначения, которая чуть не укокошила тебя в Южном Централе.

— Остынь, Деррик. За то мне и деньги платят.

— Нам заплатят обоим, если будет результат.

Он воображает нас вдвоем на Французской Ривьере, на моторной яхте, достаточно устойчивой, чтобы не проливать красное вино на тиковый настил.

Хорошо, что хотя бы один из нас способен еще мечтать, Деррик. Я-то знаю — принцев нет.