Круг - [4]

В этот день Асад умер от разрыва сердца на работе…

Семь дней Неймат приходил неизменно.

Вечером седьмого дня, когда все разошлись, Сурея обратилась к Неймату:

— Знаете, все это время не до того нам было. Но теперь пора уж браться за дело. Кармен и так еле-еле тянется, а за эти дни, наверное, здорово отстала. Завтра начинайте уроки, и прошу, пожалуйста, требуйте построже.

Через два месяца Неймат робко подошел к Сурее.

— Сурея-ханум… — смущенно начал он. Давно уже хотел он это сказать, но не знал — как. — Вы знаете, Сурея-ханум, я так привык к вам, к вашей семье. Я хотел сказать, что мне, мне… не надо платить. Я буду заниматься просто так.

Сурея улыбнулась:

— Да что вы, Неймат! И не думайте. Я обижусь на вас. Очень.

Летом Сурея никуда не поехала. Отметили годовщину смерти Асада. Однажды осенним вечером речь зашла о новом фильме. Сурея сказала, что уж и не вспомнит, когда в последний раз была в кино. Назавтра Неймат купил четыре билета в кинотеатр «Бахар». Кармен и Джильда уговорили Сурею. В фильме молодые влюбленные, преодолевая бесчисленные препятствия и козни родителей, в конце концов соединяются. Сурея много смеялась. Когда выходили из кино, Неймату показалось, что она помолодела.

Иногда они выбирались в кино, ходили гулять. Как-то совершили морскую прогулку.

Так прошла осень. Однажды ночью выпал первый, мягкий снег.

Неймат не мог больше ходить в рваных туфлях. Купил себе новые, а на пальто денег не хватило. «Ничего, — решил он, — старый друг пиджак выдержит как-нибудь и эту зиму».

Однажды после уроков Сурея протянула ему большой сверток. «Откройте дома», — сказала она. У Неймата не хватило терпения, он развернул его на лестнице. Тотчас возвратился: «Вы меня обижаете. Как вам не совестно». Он и вправду был сильно смущен.

После долгих объяснений и споров Сурея уломала его. Домой Неймат пошел в новом пальто.

В один такой же зимний день, тоже после уроков, Сурея сказала:

— Останьтесь, пообедайте с нами, я сделала долму.

Уйти сразу после обеда было неудобно. Стали разговаривать. Девочки отправились спать.

Неймат не любил рассказывать о себе. Может быть, и не умел. Но тут незаметно для себя выложил ей все, почти всю свою жизнь.

Вдруг Неймат посмотрел на часы: половина первого. Он никогда не засиживался так поздно. Хотел встать — и тут увидел глаза Суреи. Как он не замечал? Глаза были полны слез. И по щекам текли две слезинки. Неймат совсем растерялся. Он не знал, что делать, как ее успокоить, какими словами утешить. Увидев его волнение, Сурея достала маленький обвязанный платочек, вытерла слезы, попыталась улыбнуться.

— Ничего, — сказала она. — Не обращайте внимания, пройдет.

Она помолчала, и вдруг Неймат услышал неожиданные слова:

— Бог не дал мне сына. А я хотела бы, чтобы у меня был сын и чтобы он хоть немного был похож на вас…

Сердце Неймата бешено колотилось. Он почувствовал, что краснеет, и, почувствовав это, попытался не краснеть. Не смог, и покраснел еще больше.

Сурея глядела на него, она видела все, все понимала. С ласковой улыбкой погладила его голову. Неймат резким движением схватил ее руку, стал покрывать поцелуями. На минуту Неймат утратил ощущение пространства, в голове билась одна мысль: Сурея не отнимает руки. И с внезапной решимостью, со страстью, месяцами, годами подавляемой в сырой каморке, он обнял Сурею, прижал ее к груди, искал губы, ее ускользающие губы, не мог найти и целовал веки, лоб, подбородок, шею.

Неймату было двадцать три года, и он впервые в жизни целовал женщину…

Поздней осенью Неймат и Сурея поженились. Неизвестно, как удалось это Сурее, но и Кармен, и Джильда называли Неймата отцом. Неймат тоже считал их своими детьми.

Через два года у них родилась еще одна дочь. Мать Суреи, тетя Бикя, долгое время гневалась на дочь. Она никак не могла примириться с тем, что Сурея вышла замуж за Неймата. «Осрамила меня перед людьми. Вдова такого человека — и выходит замуж за мальчишку-голодранца! Во-первых, он моложе тебя. Во-вторых, он же прощелыга. Как он будет семью кормить — тебя, этих малюток!» Но Сурея ее не слушала, и тетушка Бикя замолчала. Но не появлялась у них.

Когда родился ребенок, они помирились. Бикя пришла в роддом навестить дочь. Поцеловала Неймата и сказала: «Значит, судьба. Да буду я жертвой аллаха. Чему быть, того не миновать. Сказанного не сотрешь».

Вместе с Нейматом она пришла домой, сготовила, постирала. «Порода у нас такая, — сказала она, — не рожаем сыновей. У матери нас две сестры. У меня три дочери. Теперь у Суреи три дочки».

Через два месяца они кое-как уговорили тетю Бикю продать дом и перебраться к ним. Помощь ее была просто необходима. Бедная Сурея совсем измучилась.

По обоюдному желанию отца и матери дочку назвали Нергиз. И только когда выписали метрику и Неймат возвращался домой, ему пришло в голову, что ведь есть опера «Нергиз». Значит, они невольно продолжили традицию бедняги Асада. Сурея ничего на это не сказала.

…На остановке послышалось пыхтенье автобуса. Неймат взглянул на номер и поднялся по ступенькам.

Народу было мало. Он сел у окна.

У встречного троллейбуса вылетели штанги. Вышел водитель и начал тянуть за веревку.