Номера телефонов
Не похожи один на другой,
Но во всех — человеческий голос…
Дни плохие,
Не похожи один на другой:
Сам однажды не отвечаешь,
И однажды молчит телефон…
Вагиф Векилов
Вчера умер твой телефон. Умирают не только люди. Умирают номера телефонов. Забудешь в своей жизни много цифр: номер паспорта, зарплату на последней работе, номер автомобиля друга, численность населения своего города, расстояние до Луны, но не забудешь эти пять цифр, которые именно в такой последовательности, именно в этом сочетании были для тебя самым ценным подарком с ее голосом и запахом фиалок в трубке.
Иногда я поднимал трубку черного телефона, как крышку рояля. Иногда клал трубку, как закрывают крышку гроба.
И вот его нет, этого номера. То есть он существует, но теперь это для меня недоступная территория, и расстояние к этим пяти цифрам на диске, которые у меня под рукой, непреодолимое расстояние в мили, километры — нет, целые парсеки. Могу набрать четыре пятых этого расстояния, но никогда не наберу последнюю цифру, потому что твой номер — это закрытая черная дверь, ключ от которой потерян.
Мне не надо было тебя видеть. Я звонил тебе, слышал твой голос и говорил: «Какие у тебя холодные пальцы, милая, почему?» И ты мне отвечала, почему.
Я мог не видеть тебя, но я чувствовал тебя на расстоянии, как жители побережья чувствуют море, даже если не видят его.
И вдруг моря не стало.
Самая банальная история: я, ты, и… конечно же, он. Но еще и телефон. А все началось со свадьбы Расима.
— Нас было пятеро, — продолжал свой тост Фируз. — В общем, как в фильме, помните: «Их было пятеро»? Я, Кямал, Мурад, Расим и Сеймур. Мы, как крепости, пали один за другим. Вот полюбуйтесь: наши жены — все расхохотались, — а дома еще и чада. Так вот, сегодня мы теряем Расима. Конечно, я шучу. Я желаю вам всего наилучшего, дорогие Расим и Фарида. Счастья, радости, сыновей и дочерей. Но за вас мы уже пили и еще будем пить. Теперь же мне хочется поднять бокал за последнего из могикан, за нашего милого Сеймура. Он молодой, холостой наш, неженатый друг наш, светик-солнышко, наше последнее утешение и символ потерянного рая.
Все повернулись ко мне, сквозь смех и звон бокалов я видел лица, сливающиеся в некое общее выражение — улыбающееся, удивленное.
Когда гости начали расходиться и мы все вместе — Фируз, Кямал, Мурад с женами и я один — шли по ночным улицам города, я вдруг почувствовал, как жена Фируза взяла меня под руку.
— Ну, Сеймур, когда на твоей свадьбе будем гулять?
— Не скоро.
— Почему? Или ты принимаешь всерьез слова этого болтуна? — Она ласково прижалась к своему мужу. — Думаешь, что семья — ад?
— Он не может найти достойную девушку, — сказал Фируз.
— В самом деле. Эй, ребята, давайте найдем Сеймуру невесту. Если мы найдем тебе лучшую девушку Баку, ты женишься?
— Непременно, — сказал я. — Только с условием, вы должны найти ее сейчас же, пока я в несколько приподнятом настроении. А завтра я передумаю.
— Милый мой, — сказал Кямал, — где мы найдем ее в такой час? На улице, что ли? Не думаю, чтобы ты женился на девушке, которая в этот час одиноко прогуливается по улицам.
— То-то и оно-то, — сказал я. — Значит, вопрос отпадает.
— У меня есть предложение: давайте найдем ему невесту по телефону? Вот как раз автомат.
— Прекрасная мысль, — сказал я, — Только у меня нет двухкопеечных.
Сразу же мне предложили дюжину двухкопеечных. Я прошел в будку.
— Говорите номер.
— Да набирай любой, — сказал Фируз. — Вот, например… — Вдруг он осекся. — Э, брат, нет. Это, знаешь ли, ответственность. С тещей не поладишь — всю жизнь меня ругать будешь.
— Ах ты, трусишка, — сказал я. — Вот в этом и все дело. Ответственность. Кямал, говори ты.
— У меня предложение, — сказала жена Фируза, у которой всегда было какое-нибудь предложение. — Чтобы не было индивидуальной ответственности, давайте сделаем так: каждый скажет одну цифру.
— Отлично, — сказал Фируз. Он всегда был в восторге от предложений своей жены. — Два.
Я набрал цифру.
— Девять, — сказала жена Фируза.
— Ноль, — сказал Кямал и повернулся к жене: — Твоя очередь.
— Ну, не знаю, — замялась она. — Ну хорошо: четыре.
— Пять, — сказал Мурад.
И только жена Мурада ничего не успела сказать, так как в трубке уже звучали протяжные гудки. Фируз протянул мне платок:
— На, закрой мембрану. Чтоб голос не узнала. В случае чего — можешь удрать.
Все расхохотались, и я повесил трубку.
— Спит моя невеста.
И мы двинулись дальше.
Все разбрелись по домам, и я почему-то почувствовал себя очень одиноко. Я долго ходил по пустынному бульвару, вглядываясь в темное море и разноцветные буи, и вдруг вспомнил номер, по которому звонил час тому назад. Было два часа ночи. Я вошел ближайший автомат и, когда вынимал из кармана двухкопеечные, в руке обнаружил платок Фируза. Улыбнувшись я закрыл им мембрану и набрал номер 2-90-45.
Ждал я недолго. В трубке раздался женский голос, его даже нельзя было назвать сонным, может быть, только чуть-чуть уставшим и чуточку удивленным.
— Я слушаю.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Кто это?
— Это я. Давайте знакомиться.
Я машинально, как от пощечины, захотел закрыться от резкости, брани; или не вздрогнуть от отбоя, как от двери, которую захлопывают перед твоим носом. И я поразился, когда не последовало ни того, ни другого. Голос так же спокойно сказал:
