Кровное родство - [32]

– Что вы имеете в виду под словом «возможно»? Вы располагаете сведениями, что такая одежда там действительно есть?

– Нет, ваша честь, – пришлось ответить Карелле, – следствие не располагает подобными сведениями, однако было бы логично предположить, что Эндрю Лоури…

Судья не стал дальше слушать. Перебив Стивена, он заявил, что детектив необъективен и потому ордера не получит, – надежда отыскать компрометирующие подзащитного материалы пока не является достаточным основанием для обыска. Решение судьи Кареллу разочаровало, но не удивило. Вернувшись в участок не в самом лучшем расположении духа, он обнаружил на столе идиотское распоряжение начальника полицейского управления.

Пообедав, Стив отправился к Лоури без ордера на обыск. Ситуация в своем роде складывалась уникальная. И жертва преступления, и обвиняемый проживали в одной и той же квартире. Да, для обыска комнаты Энди Карелле требовался ордер, но он в нем не нуждался, если ему было необходимо обследовать комнату Мюриэль Старк. В точности так же ему не нужен был ордер для осмотра места преступления, возникни у него вдруг желание поискать там следы крови или орудие убийства. Стивену открыла Лилиан Лоури. Когда он объяснил цель своего визита, женщина пустила его внутрь. Ему уже доводилось бывать здесь в день похорон, но тогда его волновало лишь одно – узнает ли Патриция нож. Ни о чем другом в тот раз он не думал. Сейчас Стив вел себя иначе. Он тщательно осматривался, шаря вокруг себя взглядом, прикидывая и запоминая.

Квартира располагалась в достаточно приличном районе. Сильвермайновал был, конечно, получше, а по сравнению с элегантным Смоук-Райзом он и рядом не стоял, но в целом, по меркам восемьдесят седьмого участка, местечко считалось неплохим. Улица Сейнт-Джонс-роуд не могла похвастаться многоквартирными домами с консьержами и швейцарами, но воняющих мочой подъездов с разломанными почтовыми ящиками тут тоже не водилось. В гетто, также входивших в зону ответственности восемьдесят седьмого участка, комнаты квартир располагались анфиладой, одна за другой, словно вагоны за паровозом. Коридор в подобных квартирах отсутствовал как класс. Квартира Лоури была совсем другой. Прихожая играла роль маленького аванзала. Справа от нее находилась кухня, а слева – гостиная. Свернув на кухню, человек оказывался в тупике, дальше из нее идти было некуда. Там имелось два окна, выходивших на кирпичную стену противоположного здания. Окна прикрывали белые нейлоновые занавески – с одной стороны, это вам не ирландские кружева, а с другой стороны, лачуги в трущобах и такими занавесками похвастаться не могли. Дверь, располагавшаяся напротив входной, скорее всего, вела в ванную комнату, о которой накануне вечером упоминал Энди. В гостиной слева от прихожей стоял гарнитур из трех предметов: диван и два больших кресла, обивка которых была украшена цветочным узором. У дальней стены находился телевизор, а над ним – картина в рамке с изображением Христа. Картина оказалась непростая – она была из тех, где глаза изображенного на ней неизменно смотрели на человека, в каком бы месте он ни встал. От внимания Кареллы не ускользнуло, что телевизор был не черно-белым, а цветным. На противоположной стене висела еще одна картина, на которой был нарисован крестьянин, поднявший лицо к небу, видимо, прикидывая, не пойдет ли дождь.

Миссис Лоури присела на диван под картиной и спросила Кареллу, не желает ли он чего-нибудь выпить. «Интересно, а она пила перед тем, как я пришел?» – подумал детектив. От женщины алкоголем не пахло, но Стив помнил, как на поминках миссис Лоури выпила подряд три стопки виски, и понимал, что ее не нужно долго уговаривать заложить за воротник. Он уже успел обратить внимание на то, что миссис Лоури вполне можно было назвать привлекательной – чувственный рот, крутые бедра, полная грудь… А еще карие глаза и темные волосы – совсем как у дочки. Глаза у женщины покраснели, из чего Карелла заключил, что она плакала. Детективу не хотелось попусту терять время на болтовню с ней, но миссис Лоури уже налила себе до краев стопку виски, поставила бутылку на низкий столик перед диваном, после чего снова предложила Карелле выпить. Когда он отказался, женщина залпом опорожнила рюмку и тут же налила себе вторую порцию.

– Никак не могу поверить в происходящее, – посетовала она.

Вдруг до Стивена дошло, в чем причина ее хрипотцы. Миссис Лоури говорила испитым голосом. Похоже, у женщины были явные проблемы с алкоголем, и похороны тут ни при чем. Карелла кинул быстрый взгляд на ее ноги и увидел темнеющие на голенях синяки. Это был один из признаков, по которым можно выявить алкоголика, вечно натыкающегося на мебель.

– Не верю, и все тут, – сокрушенно продолжила миссис Лоури, – не верю в то, что Энди мог сотворить такое, не верю, что родная сестра могла донести на него в полицию. Я просто… Это какой-то кошмар. Я сегодня ночью проснулась и решила, что мне привиделся дурной сон. Села в кровати и подумала: слава тебе, Господи, приснится же такое… Сон и ночь, уходи прочь… А потом я вспомнила, что это никакой не сон. Не сон! Мой сын убил свою кузину, и это видела моя родная дочь! Она видела это! Господи, как мне теперь с этим жить! – Миссис Лоури поднесла рюмку к губам и залпом выпила. – Вы вообще представляете себе, что я чувствую? – Она плеснула себе еще виски. – Я любила Мюриэль как родную. Как я могу поверить, что Энди сотворил с ней такое? При этом я знаю, что Патриция не лжет, она у меня не врунья, я понимаю, чего ей стоило пойти в полицию и все рассказать. Я же их всех люблю, понимаете? Это какой-то ад. Я же их всех люблю! Всех троих! Теперь одна – мертва, второй ее убил, а третья видела, как он это сделал. – Она взяла со столика стопку, отпила половину и поставила ее обратно. – Можно с вами поговорить начистоту? – спросила женщина.