Кровная месть - [39]

Нина пожала плечами и вынула из рукава плаща резиновую дубинку. Леша побледнел и пролепетал:

— Ты что, больная? Прикончить меня хочешь, да?.. Она ткнула дубинкой ему в живот и сказала:

— Ты козел, Леша! Ты не хочешь понимать нормального языка. После того что вы со мной сделали, я бы должна тебя убить. И я тебя убью, когда мне этого захочется, понял?

— Ладно, ладно, остынь, — пробормотал он испуганно. Нина кивнула и резким ударом дубинки разнесла на мелкие кусочки стоявший на тумбочке небольшой магнитофон. Леша крякнул, но не произнес ни слова. Похоже, он бывал в подобных ситуациях и понимал, что ему лучше заткнуться.

Нина наклонилась, похлопала его по щеке и сказала:

— Выздоравливай.

Это был своего рода психологический экзерсис, проверка формы, и, вернувшись домой, Нина не могла сдержать довольной улыбки. И хотя она безжалостно ломала психологию другого человека, он не вызывал в ней чувства сострадания. Достаточно было вспомнить, как они ее терзали, и это исключало всякое сочувствие.

Паузы между делами всегда тяготили ее, и она заполняла их посещениями кинотеатров, выставок, концертов. Ее тянуло в толпу, в коллективные переживания, она насыщалась и коллективным смехом, и общей болью. Бывало, она шла в дома престарелых или больницы, разносила конфеты, печенье, сладости. Она пыталась вызвать в себе чувство жалости, но старики всегда раздражали ее, казались ей неблагодарными эгоистами, и на продолжительную благотворительность ее не хватало. Иногда она заходила в церковь, покупала сразу кучу свечей и ставила куда попало. В эти моменты она казалась себе верующей, на глазах ее появлялись слезы умиления, и лики с икон смотрели на нее с пониманием. Но подставить другую щеку она не могла, и после недолгого пребывания под сенью образов она спешила на улицу, чувствуя облегчение в осязании грешного мира.

Иногда она представляла себя потерявшейся девочкой, сидела в зале ожидания на вокзале и страдала от своей брошенности. В каком-то смысле это было правдой: оставленная без дела, она действительно оказывалась в космическом одиночестве, и лишь наличие Ани дома немного разгоняло непроходимую тьму. И когда в таком состоянии ее застала сомнительной внешности девица с синяком под глазом, предложившая хрипло: «Что, подруга, вмажем слегка?» — Нина подумала и согласилась.

Девица привела ее в закуток за продовольственным магазином, взяла с нее деньги и на время исчезла. Рядом трое забулдыг распивали свою не первую порцию и оживленно беседовали, широко используя популярные выражения. Нина не успела испугаться, как вновь появилась девица, принесшая бутылку вина и два бумажных стаканчика.

— Ну давай, — предложила она, разливая вино. — Тебя как зовут?

— Аня, — сказала Нина.

— А меня — Вера. Будем знакомы.

Вино было мерзкое, крепкое, и, выпив стакан до дна, Нина передернулась от отвращения. Подруга ее скривилась еще пуще.

— Ух, — сказала она. — Зараза!.. Закуси, Анюся.

Она протянула ей кусок мягкого белого хлеба. Нина взяла и стала жевать. В голове у нее поплыло, настроение сразу поправилось, мир вокруг показался веселым и занятным.

— Третий день не просыхаю, — сообщила девица. — Вчера кто-то фонарь навесил, так я и не помню кто.

— С чего ты гуляешь? — спросила Нина участливо.

— А хочется, — усмехнулась Вера. — Сама-то ты тоже не шибко радостная.

— Теперь я радостная, — усмехнулась Нина. — А еще по одной вмажем, так я и петь начну.

Вера поняла ее по-своему и налила еще по стакану.

— С мужиками как? — спросила она.

— Чего — как?

— Имеешь дело? У меня есть один кобель на примете, но его кормить-поить надо. Если хочешь, я звякну.

— Хорошая мысль, — улыбнулась Нина, подняв кверху палец. — Я подумаю…

— Резче думай, — сказала Вера. — Поехали.

Нина чокнулась с нею бумажным стаканчиком и чуть выплеснула вина на землю. Вера выругалась и тремя глотками выпила свое вино. Нина рассмеялась и опрокинула свой стаканчик, вылив все на землю.

— Ты чего, дура! — рявкнула Вера. — Зачем губить-то?..

— Чего хочу, то и делаю, — отвечала Нина бесшабашно. — Слушай, Вера, а пошли в «Славянский базар», а? Только я не знаю, где это.

Вера радостно рассмеялась.

— Ты чего, богатая, да?.. Так подкинь мильончик на бедность.

— Фиг тебе на бедность, — сказала Нина. — Пропьешь все, стерва синюшная. Говорю тебе, пошли в кабак! Я угощаю.

— Все, идем, — сказала Вера согласно. — Только давай по-людски, добьем пузырь, и вперед. Ага?

— Наливай, — согласилась Нина.

Они выпили еще по стаканчику вина, и Нине стало плохо. Вера услужливо поволокла ее куда-то, потом толкнула, и Нина покатилась по ступенькам. Очнулась в полной темноте, испугалась и стала кричать, звать на помощь. Через некоторое время послышались чьи-то голоса, ее осветили фонариком, потом потащили наверх. Она не очень понимала, что с ней делают, до тех пор, пока не оказалась в отделении милиции. Здесь она быстро стала трезветь и на вопросы дежурного отвечала уже почти связно. Вот ее паспорт, вот прописка, только вот сумочка куда-то исчезла… Ничего значительного там не было, косметичка, ключи от квартиры, кошелек. Нет, денег было немного. Тут она вспомнила про Веру, стала соображать, что к чему, но дежурному рассказывать не стала. Пусть порадуется пьянчужка.