Кровавый рыцарь - [7]

И неожиданно Энни поняла сразу две вещи…

Она резко пришла в себя и обнаружила, что лежит лицом в луже крови, расплывшейся на груди мертвеца. Его тело стало совсем холодным. Впрочем, то же самое можно было сказать и о самой Энни.

Задыхаясь и борясь с тошнотой, она поднялась и отошла от тела. Руки и ноги замерзли так, что едва слушались. Она тряхнула головой, прогоняя остатки кошмара Черной Мэри. Сквозь тупое оцепенение Энни понимала, что нужно взять лошадь и отправиться назад по следам копыт, но сил на это не было совершенно. Да и снег повалил сильнее, так что скоро следы все равно заметет.

Энни устроилась в углублении между корней огромного дерева, съежилась в комочек и немного согрелась. Тогда она стала собираться с силами, чтобы сделать то, что должна.

ГЛАВА 2 СЛЕД ВЕЛИКАНА

Стрела скользнула по шлему Нейла МекВрена, когда он пробивался вперед сквозь снежный занос, и боевой клич его предков эхом прогремел среди деревьев. Следующую смертоносную стрелу рыцарь отразил щитом. И следующую тоже.

Всего в нескольких королевских ярдах от него четыре лучника удерживали позиции, прячась за щитами шести мечников. Вместе они образовали маленькую крепость, которая не давала никому пройти по следам всадников, увезших Энни. А никакие другие пути Нейла сейчас не интересовали.

Он решил атаковать их в лоб, хотя это было чистым самоубийством. Впрочем, любая другая тактика обещала принести те же плоды, только чуть позже.

Нейл сосредоточенно бежал по снегу. В плохо подогнанных доспехах он чувствовал себя ужасно неуклюжим и с тоской вспоминал латы, которые подарил ему сэр Файл, лежащие сейчас на дне гавани з'Эспино, в сотнях лиг отсюда.

В подобные минуты время всегда растягивалось и разум Нейла воспринимал все вокруг удивительно четко, замечая каждую мелочь. Где-то высоко в небе кричали гуси. Пахла смолой сломанная сосновая ветка. У одного из щитников были ярко-зеленые глаза, блестевшие из-под шлема, и рыжеватые, похожие на птичий пух усы. Щеки у него покраснели от мороза, а на лице была написана знакомая решимость, какую Нейл видел множество раз на поле боя. Еще недавно этот паренек, наверно, пил вино с друзьями, танцевал с девушкой и распевал песню, которую знают только в его родной деревушке.

Еще недавно – да. Но сегодня он был готов умереть, если потребуется, и прихватить с собой всех, кого удастся, чтобы те составили ему компанию на переправе святого Джеройна.

На лицах его товарищей застыло точно такое же выражение.

Нейл споткнулся и увидел, как согнулся лук и острие стрелы нацелилось ему в глаз. Он знал, что слишком низко опустил щит и поднять его уже не успеет…

Лучник вдруг выронил оружие и потянулся к стреле, которая вонзилась в его собственный лоб.

Нейлу некогда было посмотреть, кто спас ему жизнь. Он скорчился за щитом, оценивая расстояние, которое ему предстояло преодолеть, а потом, снова взревев, бросился на стену из щитов и схватился в рукопашной с зеленоглазым пареньком.

Тот повел себя грамотно – отступил, чтобы его товарищи смогли взять Нейла в кольцо.

Но они не знали, что в руках у Нейла меч Рока. Оружие, которое он отобрал в бою у человека, не способного умереть. Клинок просвистел в воздухе, оставив за собой легкий запах, какой бывает после вспышки молнии, разрубил щит, преграждавший ему путь, железный шлем и голову под ним, изумрудный глаз, вышел за ухом и продолжил свой путь через ребра ближайшего врага.

Нейл почувствовал, что его к боевому пылу примешалась подлая злоба. В том, чтобы использовать такое оружие, нет ничего благородного. Сражаться с врагом, превосходящим тебя числом, это одно, добыть победу колдовством – совсем другое.

Но он уже давно понял, что долг и честь не всегда идут рука об руку. И сейчас именно долг заставил его поднять меч, который он нарек Дрэгом.

Однако, с другой стороны, он понимал, что даже волшебный меч не поможет ему победить в этом сражении. Кто-то, подобравшись со спины, схватил его за голени. Нейл рубанул мечом вниз и назад и тут же обнаружил перед собой нового врага в доспехах. Дрэг глубоко вонзился в тело противника, но в этот миг рукоять палаша с силой опустилась на шлем рыцаря, и Нейл опрокинулся в снег. Кто-то вцепился в его руку, не давая снова пустить в ход меч.

Мир полыхал багрянцем, однако Нейл отчаянно продолжал отбиваться. Хотя он и понимал, что это бессмысленно, что рано или поздно чей-то кинжал пробьет латный воротник или войдет в прорезь забрала. Ему почему-то вспомнилось, как он тонул в з'Эспино, когда доспехи тянули его на дно, и чувство беспомощности смешивалось с облегчением оттого, что все его испытания наконец-то остались позади.

На сей раз Нейл не испытывал никакого облегчения. Энни в опасности, и он был готов отдать последние силы, лишь бы защитить ее от беды. От еще большей беды. Если, конечно, она еще жива…

Поэтому он ударил единственным оружием, оставшимся в его распоряжении, – собственной головой, – в ближайшее лицо и был вознагражден хрустом ломающегося носа. Нос принадлежал парню, который прижимал к земле его левую руку, и теперь, освободив ее, Нейл врезал кулаком по кадыку противника, вложив в удар все свои силы и ярость.