Кровавый рассвет - [37]

Гонец кивнул и умчался, нахлестывая коня.

Солнце лезло все выше, пекло сильнее, а Харугот так же сидел в седле, не трогаясь с места. Гонцы приносили вести с поля боя, сообщали одно и то же – враг сопротивляется, одолеть защиту не удается. Консул мрачнел и думал о том, что пора пустить в ход Тьму еще раз. Хорошенько напугать защитников, на большее все одно сил не хватит…

Но тут примчался гонец от ари Форна и еще издали, от самого подножия холма, заорал:

– Мессен, мы ворвались внутрь! Мы ворвались внутрь! Главные ворота распахнуты! Путь открыт!

– Видит Великая Бездна, лучше поздно, чем никогда. – Харугот натянул кольчужный капюшон и снял с седельного крюка шлем. – Что же, настало время нанести последний удар.

Он оставил в резерве лишь тысячу Чернокрылых, которых собирался повести в бой сам.

– Тратис! – громко спросил хозяин Безариона. – Готов ли ты?

– Готов! – отозвался командир гвардии.

– Тогда вперед! – Харугот надел шлем и с лязгом опустил забрало.

Качнул поводьями, и обученный конь побежал вниз. Когда Харугот спустился с холма, рядом оказался Тратис на могучем черном жеребце, а сзади надвинулся слитный топот копыт.

Чернокрылые последовали за своим повелителем.

Через полмили они выбрались на тракт, который связывал столицы двух империй, топот копыт стал громче. Показались Главные ворота, чьи створки в самом деле были распахнуты.

– Смерть всем, кто сопротивляется! – Харугот выдернул из ножен меч, простой клинок под полторы руки, которым удобно сражаться и в пешем строю, и с седла, и в одиночной схватке.

Вступая в бой, защищенный силой Тьмы консул на самом деле ничем не рисковал, вот только никто об этом не знал.

Навстречу всадникам с надвратных башен полетели стрелы, одна скользнула по шлему Харугота, другая ударила его в бок и отлетела от пластины доспеха. Отскочил прочь воин в золотисто-фиолетовых цветах Тердумеи, еще кто-то удрал прямо из-под копыт.

Ари Форн заранее отвел своих, и поэтому Чернокрылые стоптали всего парочку растяп. А затем выстроившаяся клином тысяча во главе с консулом врезалась в стройные ряды легионеров.

Они промяли чужой строй, вонзились в него, точно клин, и заработали мечами.

– Рази! – заорал Харугот, опуская клинок на чью-то голову в плоском шлеме и с радостью чувствуя, как трещит под ударом чужой череп.

Ощутил тычок в бок, но не обратил на него внимания. Сразил еще одного врага, потом другого, третий от удара увернулся и скакнул куда-то в сторону. И затем консул осознал, что впереди никого нет, что перед ним лежит Императорский тракт, идущий от ворот к дворцу.

Серые прямоугольные плиты мостовой были кое-где покрыты багровыми потеками крови.

– Вы не ранены, мессен? – спросил из-за спины Тратис.

– Нет. Ари Форн!

– Я здесь, мессен, – отозвался пожилой таристер, и Харугот повернул к нему голову.

Ари Форн был в нескольких шагах, и на лице его, морщинистом и обветренном, читалось восхищение.

– Немедленно взять обе башни! – приказал Харугот, думая, что опытный воин восхищен своим полководцем, лично пошедшим в бой. – Чтобы по нашим никто не стрелял. Держи ворота, точно собственные яйца. Они наверняка попробуют отбить их. И отдашь тысячу лучников мне плюс тысячу латников. Я отправлюсь штурмовать дворец, пока его хозяин не опомнился.

– Как будет угодно мессену, – кивнул ари Форн.

Вскоре по Императорскому тракту двинулись лучники и спешенные хирдеры из таристерских дружин. Принялись заглядывать в переулки, выламывать двери в домах, чтобы никто не посмел устроить засаду, ударить в спину. И в окружении Чернокрылых поехал по Терсалиму Харугот.

Бой еще продолжался, защитники цеплялись за стены и башни, отбивали атаки воинов Золотого государства, орков и тердумейцев, но все это было зря. Через ворота сотня за сотней входили воины из полка ари Форна и растекались по улочкам, чтобы ударить оборонявшимся в спину.

Столица Лунной империи чуть ли не впервые в своей истории готова была пасть.

Император не собирался отдавать свой город так легко, и навстречу войскам Харугота двинулись резервы. Но атака консула в направлении дворца оказалась настолько стремительной, что ее перехватить не смогли. Легионеры встретили северян только у самых ворот.

Тут было всего несколько когорт, но зато на щитах виднелись оскаленные львиные морды. Первый Легион, отборные, умелые воины, готовились погибнуть, защищая родной город.

– Стойте! – приказал Харугот, вскидывая руку, и его голос прозвучал громко, словно вой урагана.

Войско остановилось.

– Я не буду унижать вас речами о сдаче, – сказал консул. – Я знаю, что вы все готовы к смерти. Я просто дам вам то, что можно подарить смелому и сильному врагу – быструю кончину.

Над головой правителя Безариона сгустилось темное облако, поплыло к противнику. По строю легионеров прошла судорога, и вперед полетели пилумы – копья с утяжеленными наконечниками, всегда вонзающиеся в цель. Спустили тетивы лучники отряда Харугота. Стрелы забарабанили по щитам.

– Жаль терять таких людей… – пробормотал консул, глядя, как облако Тьмы опускается на ряды легионеров.

Оно прижалось к самой земле, а потом из глубин начал доноситься стук, словно кто-то бил молотком по камню. Затем черный туман рассеялся, и открылись белые скелеты, лежащие на земле, облаченные в кольчуги и шлемы, держащие в костяных пальцах щиты и мечи.